Грезы о любви
Шрифт:
И эти слезы словно отразились в нем самом…
Нарель проснулся так же резко, как и уснул. Рядом уже собирался Рисанэ, а в палатку влетала Астера с луком наперевес. Начался бой, и тот сон словно исчез, испарился. О нем Нарель вспомнил только спустя почти полвека, когда смотрел на карты в особняке Рисанэ. Барабаны северных орков вновь звучат совсем рядом с их домами.
— Они слишком хорошо осведомлены, — в задумчивости произнес генерал.
— Они всего лишь дикари.
Селон покачал головой, не соглашаясь с другом.
— Они изменились. Раньше они действовали грубо, напористо, а сейчас… Их жестокость приобрела иную форму. Не топор, а острый клинок.
— Их стало больше — это единственное, что я вижу.
— Количество — не главное. Я думаю, у них появился предводитель.
— Проклятье!
Лидэль запустил в шкаф книгу, та ударилась, раскрылась и упала на пол. Обложка покосилась, листы помялись. Принц прошелся по комнате, продолжая
На этой мысли принц остановился и посмотрел в окно. Солнце уже клонилось к закату, еще один день прошел впустую. Надо было развеяться, но не так, как он привык, а кардинально. К примеру, устроить внеплановую тренировку. К обучению всех своих детей король подходил ответственно: у них было множество учителей по самым разным предметам, их начинали учить чуть ли не с момента, когда они говорили первое слово. К четырнадцати веснам они знали то, что многие смертные (да и бессмертные) не успевали узнать и за всю жизнь. Такой подход не всем из венценосной семьи был по душе. Хотя Лоренс вот прилагал все усилия — он был образцовым сыном и кронпринцем. Линэль повезло — ее рано отправили учиться в Озерную долину, — но до этого момента им с Лидэлем приходилось тяжело. Сколько всего было выдумано близнецами, чтобы сбежать с нудных занятий! Не счесть! Их фантазии мог позавидовать любой писатель. Даже их матери, королеве Алесте, не всегда удавалось пресечь их шалости, что уж говорить о короле! Тем более супруга его, зная, как он гневается на детей, если те прилагают мало стараний, часто скрывала от мужа их проделки. Но на тренировки с мечами Лидэль всегда ходил исправно и не забросил их даже после «освобождения», как близнецы в шутку называли окончание обучения. Утром он уже побывал на одной, однако сейчас принцу срочно требовалось отвлечься. Можно было позвать Виранэ, начальника стражи. Он был хорошим эльфом и неплохим партнером для боя, но внутренне чутье подсказывало Лидэлю, что лучше пока на глаза ему не попадаться: неизвестно, во что принцу выльется провал с Эльелой. Обычно он не был столь груб с девушками, и даже когда бросал их, делал все так, чтобы у отверженных эльфиек не возникало и мысли винить своего ветреного любовника. Тут же Лидэль сплоховал — если бы Линэль узнала, она бы точно насмехалась до конца жизни, — и все из-за этой Эстель! Оставалось надеяться на молчании Эльелы и поменьше бывать там, где он может с нею встретиться. И кабинет ее дяди был одним из таких мест.
Лидэль упал в кресло и принялся размышлять. Можно было, конечно, кликнуть любого стражника, но с ними… было неинтересно. Свое мастерство, как мечника, Лидэль оценивал достаточно высоко, это подтверждало и то, что он на равных сражался с братом, который уж точно не поддавался (а то сестрица любила заявить, что принц у подданных всегда будет выигрывать). Так что слуги отпадали, наставник по фехтованию уже ушел после занятия с Лоренсом — братья почти всегда тренировались отдельно, потому что давать им в руки оружие и ставить друг против друга было самым настоящим безумством. Оставался лишь вышеназванный братец и… отец. Вот последняя мысль была самой привлекательной, и, не откладывая ее в долгий ящик, Лидэль ринулся к кабинету его величества. Там он был более редким гостем, чем его старший брат, зато выходил оттуда обычно с более хорошим настроением.
— Есть кто? — коротко поинтересовался принц у стражников. Те покачали головами. Лидэль победно улыбнулся и без стука скользнул в кабинет.
— Светлого вечера, ты сильно занят? — начал он с порога.
Его величество поднял голову и выразительно посмотрел на сына.
— Понятно, что занят всегда, — закатил глаза Лидэль, падая в кресло. — Меня интересует степень занятости на данный момент.
— Что?
— То есть?
— Что тебе нужно, Лидэль? — вздохнув, пояснил отец.
— С чего ты взял, что мне что-то нужно? Я не могу навестить своего любимого отца.
— Линэль делает это лучше.
— Что?
— Льстит.
— Так это Линэль, — пожал плечами принц, ничуть не смутившись. Сейчас — он прекрасно это видел — отец был настроен благодушно, а значит, можно было позволить себе некоторую вольность.
— А если тебе так интересно, почему же я посмел отвлекать короля Рассветного Леса от важных государственных дел, то причина проста — я соскучился.
Ледяной взгляд отца мог пригвоздить к месту любого подданного и заставить того признаться во всех грехах, однако на среднего сына не произвел никакого впечатления.
— Не хочешь сходить со мной потренироваться? А то ты скоро прирастешь к креслу.
— Очень смешно, Лидэль. Почему бы тебе не позвать брата?
«Я лучше поцелую в зад тролля, но ты ведь и так это знаешь, папочка», — с веселой злостью подумал принц и вслух ответил:
— Он занят.
—
— Аргументы закончились, сейчас начну льстить, — предупредил Лидэль.
— У меня есть полчаса, — решил Лестер, глянув на часы.
Лоренс уставился невидящим взором в исписанный отцовским почерком пергамент. Мысли его блуждали далеко от намеченных на сегодня дел. Ему не давали покоя донесения с границ. После продолжительного скандала с отцом, Лоренс получил от него все письма, что приходили с севера за последний год, и внимательно их изучил. С их содержанием он был знаком и раньше, но ему было необходимо увидеть их все самому. Большая часть была от генерала Рисанэ и лорда Нареля Миратэ, остальное — от шпионов наблюдающего за тенями Керанэ. Лоренс в ночной тишине перебирал письма, сравнивая сведения. Все сходилось, северные лорды действовали разумно, но что-то все равно не давало покоя. Что? Что было не так? Лоренс чуял, как волк чует заячий след, что что-то не так. Он еще раз перебрал все письма, по десятому разу вчитываясь в каждое из них. Часы медленно отсчитывали время. Полночь. Час. Два. Три.
В четыре часа небо начало светлеть, свечи в кабинете почти догорели. Лоренс в своих подозрениях не продвинулся ни на шаг. Наконец, он пришел к выводу, что ему необходимо сделать перерыв, чтобы потом вновь попытаться решить эту загадку — отступать кронпринц не умел в принципе. Мрачно посмотрев на часы, которые уже начали отсчитывать минуты после четырех, он придвинул к себе стопку чистых листов и принялся переписывать все послания. Отцу придется их вернуть в любом случае, а копии пригодятся Лоренсу. Он доверял своей интуиции. В отличие, от отца. Тот никогда в него не верил.
Вести о том, что подкрепления от Астеры не будет — та сейчас сама воюет у Восточных гор, — мягко говоря, не обрадовали генерала Рисанэ.
— Этого стоило ожидать, — пробормотал он. — Эти трусы всегда нападают, когда у нас появляется достойный противник.
Орки… Они были, наверное, самой многочисленной расой, после людей, но большая часть их кланов находилась в Темной Империи. Рассветному Лесу не повезло: во время войны Света орки Восточных гор оказались заперты светлыми эльфами и не смогли присоединиться к армии будущего Темного Императора. Они так и остались в предгорьях, хотя их численность и была сильно сокращена. Потом Вадерион Шелар’рис выиграл войну Света и увел почти всех темных на запад, основав там свою Империю. Орки Восточных гор за несколько столетий успели расплодиться и стали вновь нападать на светлых эльфов. Каждая такая война заканчивалась предсказуемой победой дивных, поэтому со временем орки выработали свою подлую тактику — бить в спину, когда Рассветный Лес сражался с другим противником. Так было и в Южной войне — во время нашествия кочевников, — так произошло и когда напали кланы северных орков. Северные орки были отдельным народом: более злые, более сильные и выносливые, чем обычные орки. Они единственные, кто по своей воле не присоединились к Темной Империи. Северные народы в принципе отличались нелюдимостью и суровым нравом: что драконы, что их соседи, гномы, что северные орки. Их кланы испокон веков жили в оледенелом крае предгорий Северного Хребта, но раньше никогда не нападали на соседей. А потом, около семидесяти лет назад, внезапно вторглись в земли Рассветного Леса, а потом и Керианы — королевства драконов. Пока светлые эльфы героически сдерживали натиск врага, призывая на помощь всех соседей, драконы свысока посмеивались над расой бессмертных. Сами они жили в Поднебесном Чертоге — городе, парящем высоко в небе. Драконы не знали, что все может измениться. Северные орки атаковали Кериану, были отброшены и вернулись к светлым эльфам — те выглядели более слабым противником. Только один клан решился повторно штурмовать земли могущественных бессмертных созданий, парящих в небе. Драконы не ожидали, драконы насмехались, драконы ни разу за все тысячелетия со времен Великого Нашествия не проигрывали войн, даже сражений. Один единственный клан северных орков смог то, чего не смог никто другой — они уничтожили драконов. Применив какое-то свое колдовство (хотя оркам оно было недоступно!), они сначала лишили драконов магии, а потом, когда Поднебесный Чертог пал (во всех смыслах этого слова), истребили их. Единицы выживших скрылись в предгорьях Северного Хребта, где в изгнании проводил свои годы бывший король Керианы Зорд. Когда-то он был свергнут собратьями за жестокость и тиранию, а сейчас дал приют оставшимся в живых осколкам своего народа. Северные орки прошлись карающим топором по землям драконов и гномов, пока не добрались до Мертвых земель и северных границ Темной Империи. Что произошло там, никто из светлых не знал, но Хранитель Северных Границ, лорд Раудгард Вал’Акэш — личность не менее известная, чем Темный Император — смог сделать так, что северные орки вернулись в свои земли и больше никогда не нападали на Темную Империю. Таким образом, единственным их возможным противником стали светлые эльфы.