Грезы о любви
Шрифт:
Большая часть народов была свободна в выборе, однако особенности менталитета и исторические предпосылки определяли это за них. Так в Фелин’Сене (да и в остальных людских королевствах) все поклонялись Свету, а жители пустыни молились только Забытым Богам. Темная Империя признавала только Тьму, а в Рестании — Свободном Городе — жили и молились всем, кому хотели. Однако последняя была исключением, в большинстве своем разделение было очевидно, и оно зачастую приводили к тому, что многие народы были разобщены, а некоторые — и вовсе предпочитали закрывать границы, сохраняя свою историю и традиции. Так Темная Империя не пропускала никого на свою территорию, да и Кериана была закрыта для посторонних. Даже лояльный к людям Рассветный Лес, и тот с неохотой пускал чужаков. Однако была в их мире одна раса, которая пошла еще дальше. Если о Темной Империи знали
Лоренс отложил в сторону копии донесений, которые прочитывал по сотому разу, и задумался. Впервые — не о государственных делах. Хотя это с какой стороны посмотреть. Недавно отец вызвал его на необычную беседу. Если бы на месте Лоренса был Лидэль, он бы сбежал еще на первой фразе. А дело было вот в чем: приближалось совершеннолетие кронпринца, и хоть для него оно ничего не значило, все же влекло определенные последствия.
— Скоро ты сможешь жениться, — заявил отец. Вот после этой фразы Лидэль бы сбежал. Лоренс лишь в недоумении приподнял серебристую бровь.
— Ты и раньше мог меня женить. С дозволения родителей брак может заключаться и до совершеннолетия.
— Скоро ты сможешь жениться по своей воле. Я не собирался и не собираюсь женить тебя насильно. Всего лишь намекаю, что в случае, если найдешь свою возлюбленную, то я одобрю ваш брак.
— Щедро, — уронил Лоренс, внутренне шокированный: он не ожидал от отца такого подарка. Жизнь кронпринца не принадлежит ему, а свобода выбора и любовь — непозволительная роскошь.
— Я не обреку своих детей на брак по расчету. Это единственное, что я могу вам дать.
Наверное, это был первый в жизни Лоренса по-настоящему неловкий момент: он не привык к душевный разговорам с отцом. Тот чаще ругал или отчитывал, максимум — наставлял, а сейчас… вроде как показывал, что любит их.
Наконец Лоренс вернул себе дар речи и смог ответить:
— Я не собираюсь пользоваться твоим предложением, лучше подбери мне выгодную партию. Пусть по любви женятся Лидэль с Линэль и Ловэль. Это в их духе.
Отец смерил его подозрительным взглядом, но, видимо, убедившись в искренности, кивнул.
— Хорошо, как тебе будет угодно. Но все равно займись этим сам. Я не тороплю тебя, но в преддверии
— Я твой наследник!
— А твой? Лидэль. Но зная его характер, он влезет в такое пекло, что умрет раньше тебя. В общем, думай, ищи. В Рассветном Лесу много эльфийских леди, достойных стать твоей супругой.
И вот теперь Лоренс думал и искал. К браку он всегда относился равнодушно, так что теперь рассматривал его лишь с точки зрения выгоды. Практичный во всем Лоренс и к этому вопросу подошел с умом. С отцом он был, в общем-то, согласен — в условиях войны лучше иметь больше наследников, неизвестно, выживет ли он, — оставалось выбрать невесту. Перебрав в уме несколько десятков имен — не только Лидэль знал всех эльфийских дев, — он остановил свой выбор на юной леди Рисанэ. Эстель подходила идеально: она была собранной, серьезной — без присущей ее возрасту мечтательности и наивности. Лоренс был высокого мнения о родителях Эстель, а сама она представляла хоть и не настолько древний и знатный, как Феланэ, род, зато точно не стала бы вести себя как Алеста — повторять ошибки отца кронпринц не собирался. В общем, Эстель больше всего подходила образу идеальной (вернее, удобной) жены, сформировавшемуся в сознании Лоренса.
Приняв решение, кронпринц вернулся к более важным делам.
Так сложилось, что не только у Лоренса произошел интересный разговор на тему женитьбы. Причина этого, впрочем, была банальна — Лестер предпочитал обсуждать все семейные дела с женой, поэтому она была в курсе всех его планов.
Метательный нож пролетел через всю комнату и глубоко вошел в деревянную мишень. Ее Лидэль принес со стрельбища еще лет шесть назад. Что поделать, ножи давно стали излюбленным оружием второго принца. Без замаха он метнул очередной нож и открыл глаза, с удовольствием наблюдая прекрасную картину, воспевающую его мастерство.
Как раз тогда, когда Лидэль выдергивал из мишени последний нож, в покои вошла мама.
— Я бы предпочел, если бы ты сначала стучалась. Вдруг я буду не один, — протянул он, отходя в другой конец комнаты и замахиваясь.
— О, я уже прекрасно наслышана, как ты можешь быть не один, — упрекнула Алеста, опускаясь в ближайшее кресло и морщась: слуги обеспечивали чистоту в покоях, но привычный беспорядок, следовавший за Лидэлем попятам, было невозможно искоренить. Все кресла стояли как попало, ковер передвинут в угол, на комоде валялись стопки книг и несколько разных ножей, шторы были завязаны узлом — он любил яркий свет, и они ему мешались. Для Алесты, у которой каждая вещь лежала строго на своем месте, обстановка гостиной сына была ужасна.
Лидэль проигнорировал и ее гримасу, и ее вопрос — он уже давно наловчился общаться с матерью так, что бы свести потери нервов со своей стороны до минимума.
— Лоренс, скоро женится, — внезапно объявила Алеста: она тоже знала, как общаться с сыном, чтобы привлечь его внимание.
Несмотря на дрогнувшую руку, нож вошел точно в цель.
— Вот это новость, — присвистнул Лидэль, подкидывая в руке очередной нож. — Чего это он решился? Никогда не поверю, что он нашел девушку, которая будет соответствовать его высоким запросам. Постой, или это отец его женит?
— Частично.
Лидэль хмыкнул и все же метнул нож.
— Что ж, удачи ему. Надеюсь, справедливость в нашем мире существует, и ему достанется такая жена, что он взвоет.
Еще один нож воткнулся в центр мишени.
— А меня с Линэль отец не собирается пока никуда пристраивать? — с видимой насмешкой поинтересовался Лидэль, но внутренне напрягся: кто отца знает. Он был эльфом решительным — если скажет жениться, то спасет только петля.
— Нет, — ответила Алеста, рассматривая кольца на своих тонких изящных пальцах. — И я бы тебе не советовала пока об этом задумываться. Даже если встретишь свою любовь. И не закатывай глаза.
Лидэль мысленно застонал и еще раз закатил глаза.
— Даже если бы я хотел, из кого выбирать? Они все же глупые, как птички.
— Высокая оценка, дорогой, но ты прав. Местные девушки тебе не пара.
— Как скажешь, — равнодушно ответил Лидэль, всаживая последний нож в мишень. Из центра теперь торчала «железная розочка». Он обдумывал мамины слова и невольно вспомнил Эстель. Да и Шаэль Виранэ была неплоха. — Но все же среди наших леди есть вполне… неплохие.
Он принялся выдергивать ножи из мишени, прекрасно зная, что мама терпеть не может его увлечения. Нет, она не была против, но считала, что оружию нет места в покоях принца. Вот глупость!