Грезы о любви
Шрифт:
— Вчера у него хорошо получилось, — враз помрачнел Лидэль, потирая уже зажившую губу — спасибо мазям Ниранэ!
Линэль смерила его внимательным взглядом, накинула халат и, усевшись прямо на незаправленную постель, приказала:
— Рассказывай.
И он рассказал. Все с самого начала — с куцего разговора с Эстель на их первом балу до вчерашней драки с Лоренсом.
— Я зашел с утра к маме: так ей все равно! Она хочет, чтобы отец поскорее женил Лоренса, а кандидатура ей неважна. Главное, чтобы не лунноэльфийская принцесса! — закончил свой рассказ Лидэль.
Линэль долго
— Плохо твое дело, братишка.
— Сам знаю. К Эстель не подобраться, даже не знаю, что еще попробовать… Что? — спросил он, поймав взгляд сестры: никогда она не смотрела на него с такой жалостью, словно он смертельно ранен и вот-вот умрет. Или, вообще, уже умер.
— А ты не понимаешь?
— Нет, — в полном недоумении ответил принц.
— Даже не знаю, говорить ли тебе…
— Линэль!
Она прикусила губу и посмотрела на него — с жалостью и весельем.
— Ты влюбился, Лидэль.
В повисшей тишине было слышно, как за окном Виранэ распекает своих стражников.
— В кого это?
— Ну не в Лоренса же! — всплеснула руками Линэль. — В Эстель.
— Что? — Лидэль расхохотался. — Влюбился в эту… в эту…
— Ну, в кого? — не отступала сестра. Это внезапно разозлило принца. Он подскочил с кресла и, все больше распаляясь, ответил:
— В высокомерную некрасивую провинциалку! Которая даже улыбнуться мужчине не может! Ходит важная, целительница, от всех нос воротит, словно она королева!
— А теперь вдруг за Лоренса замуж выйдет, — подкинула дров в костер Линэль.
— Она не выйдет за него замуж! — заорал взбешенный Лидэль и вылетел из покоев сестры, громко хлопнув всеми дверями, которые попались у него на пути. Что это такое?! Сначала Эстель, потом Лоренс, мама и наконец Линэль! Да весь мир на него ополчился!
Еще открывая свиток с приглашением от королевы на бал в честь совершеннолетия кронпринца, Авелис знала, что в доме поднимется буря. И оказалась права. Как только о намечающемся событии услышал сначала Селон, а потом — Эстель, оба сразу же заявили, что они не поедут.
— Мне надо ехать в Арле, Авелис, — увещевал жену генерал.
— Я не хочу ехать к этим ледяным принцам, я здесь нужнее, — сопротивлялась дочь.
Но Авелис не была бы урожденной Феланэ, если бы так просто отступила.
— Поедешь прямо из столицы, — уговаривала она мужа. — Тебе ведь оттуда ближе.
— Мне ближе из дома.
— Но тогда ты поедешь вдоль северной границы, а это опасно. Разве ты вправе рисковать, выполняя поручение короля?
Генерал Рисанэ промолчал, показывая, что этим выкидывает флаг капитуляции. Авелис же ковала железо, пока горячо.
— Вот, из столицы удобнее. Заодно и на балу побываешь, нас с Эстель проводишь, сам развеешься. А то опять на войну, порадуйся хоть немного.
Он вздохнул и послушно согласился с дорогой супругой.
С Эстель Авелис намучилась больше. Она наотрез отказывалась участвовать в «этом балагане» и не поддавалась увещеваниям.
— Это важное событие…
— Для кого? Для Лоренса? Для его семьи?
— Да, для нашей семьи. Линэль,
Эстель немного помедлила прежде, чем ответить.
— Но тетя Астера и Амелия нам дороги, а мы — им. Тетя Алеста нас не любит, а Лидэль — сгусток высокомерия и чванливости.
— Ты не так хорошо их знаешь, как семью Астеры. Но даже если твое мнение не поменяется от близкого знакомства, то никто не давал тебе права проявлять неуважение к короне. Лоренс — кронпринц и будущий король Рассветного Леса, будет вопиющей грубостью не появиться на балу в честь его совершеннолетия. Тем более о нем ты плохо не отзывалась.
— Он ничуть не лучше Лидэля, но лучше скрывает. Я видела. Да и Мила недавно была в столице и виделась с кузенами. Сказать, что она написала про них?
— Не надо, — рассмеялась Авелис. — Я хорошо знаю Астеру, прямолинейность и неприкрытое хамство Амелии досталось от матери.
— И ты хочешь, чтобы я ехала?
— Да, милая. У нас есть обязанности, часто они бывают неприятными.
Эстель вздохнула и согласилась. На самом деле, Авелис хотела, чтобы дочь развеялась. Она надеялась, что в столице на балу ее девочка хоть немного увидит жизнь. Как бы леди Рисанэ не переживала за свой дом и свое королевство и как бы не уважала желание дочери служить своему народу, она не хотела, чтобы та всю свою жизнь положила в гарнизонной лечебнице. Но высказывать все это Эстель было глупо, поэтому, как и всегда, Авелис зашла с другой стороны.
Да, тяжелое это дело, быть матерью даже небольшого семейства.
— Дуешься? Или уже простил? — с неискоренимой насмешкой поинтересовалась Линэль, облокачиваясь о косяк.
Лидэль поднял на нее недовольный взгляд и продолжил метать ножи. Ради разнообразия и из плохого настроения — не в мишень, а в остов кровати. Лежа.
— А тебе-то что?
— Хотела предложить прогуляться по ночному Листерэлю, но если ты занят…
— Я свободен.
Линэль обернулась в дверях.
— Чудно, одевайся в бродягу, лица я нам обеспечу.
Это только люди думают, что в Рассветном Лесу нет ничего интересного, а столица светлых эльфов такая же благочестивая, как и они сами. Чушь, и в Листерэле есть места, где можно повеселиться. Другое дело, что их мало и попасть в них сложно. И уж тем более принцу с принцессой с их классической внешностью Леранэ путь туда был заказан. Но близнецы не были бы самими собой, если бы не придумали выход.
С бродягой Линэль, конечно, погорячилась, но на принца Лидэль перестал походить, когда переоделся. Если убрать манеры, сошел бы за обычного эльфа. Сама принцесса нарядилась в платье одной из служанок, и теперь трудилась над созданием магических личин. Их они с наставником тоже еще не проходили, но вещь эта была слишком полезная, чтобы Линэль не освоила ее раньше. Уже три года, как они с братом пользовались личинами, скрывая свои истинные лица. Это была обычная иллюзия, но даже чуткие к магии светлые эльфы не могли бы определить ее. Только если маги, но те хоть и чуяли личины, однако заглянуть под них не могли.