Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство
Шрифт:
В какой-то момент мне показалось, что все обошлось, что мне удалось отвлечь внимание сэра Боргена от подозрительного шкафа, но тут он неожиданно вывернулся из моих рук и дернул створку на себя.
Сердце замерло. Кровь в жилах заледенела. Меня парализовало.
О боже, нет!
Это конец!
Я успела похоронить наш план, когда услышала глухой стук и поняла, что дверца не поддалась. Шкаф был заперт. Сэр Борген несколько раз дернул за дверную ручку, но так и не смог его открыть.
От облегчения колени превратились в желе. Я даже пошатнулась.
—
Мужчина последовал за мной, то и дело оглядываясь на запертый шкаф. Надо было как-то объяснить появление в гостиной новой мебели.
— Мы перетащили его из другой комнаты, — сказала я первое, что пришло в голову. — Здесь, на мой взгляд, он смотрится лучше. Не знаю, что внутри. Самой очень любопытно. Но ключа нет.
Я усадила гостя на диван и вложила ему в руки чашку с сывороткой правды.
Крыс все косился на шкаф. Смотрел на него, прищурившись, как на возможную угрозу. Из-за глухих деревянных створок не доносилось ни звука. Те, кто за ними прятались, в эти секунды, уверена, старались не дышать.
Моя чашка, безопасная, была со сколом.
Подавая Крысу пример, я сделала из нее глоток и блаженно протянула:
— Отличный чай. Я ездила за ним аж в Бэрроу. В нашей глуши ничего толкового не купить. В деревне заваривают травы, собранные в лесу или у себя на грядке.
Обычно такая болтовня ни о чем разряжала обстановку, помогала собеседнику почувствовать себя непринужденно, но не в этот раз. Взгляд сэра Боргена не стал менее подозрительным, но теперь он был направлен не в сторону шкафа, а на содержимое чашки. С предельной осторожностью, которая сильно меня нервировала, Крыс поворачивал чашку в руках и разглядывал чайный осадок на ее фарфоровых стенках.
Не выпьет! Ничего не получится.
Но сэр Борген выпил. К моему невероятному облегчению, он поднес чашку к губам и наклонил.
Выпил! Выпил сыворотку правды!
Я едва не захлопала в ладоши, но вовремя вспомнила, что надо держать себя в руках.
Теперь я полностью уверилась в успехе нашего мероприятия. Осталось задать негодяю правильные вопросы, и волшебное зелье не даст солгать. Сэр Борген выложит всё как на духу, разболтает дознавателю о всех своих преступлениях и уедет из Вулшира в кандалах. Справедливость восторжествует. Мы с Робертом и Лиззи заживем спокойно и счастливо, не опасаясь удара в спину.
Волнение улеглось. В голове прояснилось. Я наконец-то ощутила себя хладнокровной и собранной. Заготовленная речь всплыла в памяти и встала перед глазами, так что ее можно было читать, как с листка.
Мысленно я уже потирала руки в предвкушении разоблачения и ареста.
— Сэр Борген, я хотела поговорить с вами о состоянии графа.
— А что с его состоянием? — не сводя с меня глаз, Крыс, к моему восторгу, сделал еще один глоток из чашки.
— Вы хотели, чтобы к выходным все было кончено, но Роберту становится только лучше, хотя я исправно добавляю ему
— Лекарство? — мужчина продолжал вертеть чашку в руках.
— Яд. Вы дали мне яд и приказали травить Его Сиятельство, помните?
Внутри все сжалось от нервного возбуждения. Затаив дыхание, я ждала, когда сыворотка развяжет этому подлецу язык: он откроет рот и утопит себя, во всеуслышанье признавшись в своих злодеяниях.
Но время шло. Старые часы с маятником размеренно тикали. Косые лучи солнца проникали в гостиную через два арочных окна в пол.
Сэр Борген смотрел на меня круглыми глазами, вполне натурально изображая ужас и потрясение.
Наконец он вскочил с дивана и в праведном гневе закричал:
— Вы травите ваше хозяина? Кларисса, как вы можете! Вы только что признались мне в том, что подмешиваете в питье Роберта яд. Я обязан заявить об этом шерифу графства. Вас отправят за решетку и, возможно, казнят.
Меня бросило в пот. Платье прилипло к мокрой спине.
Сэр Борген весь раскраснелся от чувств и возмущенно тряс головой. Вместе с головой тряслись и его дряблые щеки, и складки на шее, и три волоска вокруг лысины. Он так хорошо изображал негодование, что на миг ему поверила даже я. Поверила и усомнилась в твердости собственного рассудка. Может, я тронулась умом? Может, я все это сочинила или увидела во сне?
Но флакончик с ядом, который я сохранила, утверждал обратное. Он был реален. Я убедилась в этом, когда расстегнула пуговицы маленькой сумочки у себя на поясе и нащупала на дне знакомую стеклянную бутылочку. Она привычно легла в ладонь.
— Вы дали мне это, — я показала бутылочку сэру Боргену. Моя рука, сжимавшая пузырек-улику, дрожала. — Это вы хотели отравить Его Сиятельство, а меня наняли, чтобы я помогла осуществить ваш план.
Он должен — должен! — во всем сознаться! Обязан подтвердить мои слова. Он выпил сыворотку правды!
Но хитрый крыс, этот коварный скользкий гад, оскорбленно замотал головой.
— Что за бред вы несете, Кларисса? Вы повредились рассудком? Я преданный вассал Его Сиятельства Роберта Дареса. Я служу ему много лет, а до этого верой и правдой служил его отцу. Я желаю своему сюзерену только самого лучшего. Да я жизнью ради него готов пожертвовать.
Ложь!
Сэр Борген нагло врал мне в лицо и выглядел при этом таким искренне возмущенным, что аж злость брала.
Актер! Лицедей! Обманщик!
Но как ему удается лгать, выпив сыворотку правды?
Я сварила зелье неправильно? Или…
Или он все же его не выпил, а только притворился?
Взгляд упал на чашку, которую Крыс опустил на стол, перед тем как в порыве возмущения вскочить на ноги. Целую чашку, без сколов, с особым содержимым. Она была полной. Он не пригубил из нее ни капельки.
Понял. Догадался. Раскусил наш план. Своим звериным, крысиным нюхом учуял ловушку, которую для него приготовили, и виртуозно избежал расставленных капканов.