Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство
Шрифт:
Первые несколько минут ничего не происходило. Ланц ощупывал свою раздвоенную губу, которая, словно театральный занавес, открывала взгляду два кривоватых передних зуба, даже когда рот слуги был закрыт. Желудок Ланца, принявший в себя зелье, протестующе урчал. Надежда в глазах мужчины постепенно сменялась разочарованием, взгляд тускнел, спина горбилась.
«Зато не отравился», — подумала я, тоже слегка разочарованная, и тут Ланц ойкнул. По его богатырскому телу прошла волна крупной дрожи. Застонав, камердинер схватился за лицо, из-за чего не получалось понять,
«А вдруг он умрет?»
«А вдруг я сделала только хуже?»
Вопросы обрушились на меня нарастающей лавиной паники.
Наконец Ланц перестал мычать и отнял ладони от лица. Он тоже весь вспотел и смотрел на меня испуганными глазами.
Я сотни раз представляла себе этого рыжего увальня с нормальной сплошной губой, но реальность превзошла все мои ожидания. Ланц был не просто красив — он был как солнце, которое ослепляло своими лучами. Невозможно смотреть, не жмурясь. Теперь, когда врожденный изъян не портил его внешность, он превратился в настоящего Аполлона. Эх, держитесь, деревенские девчонки! Берегите свои сердца!
— Получилось? — шепотом спросил Ланц и нерешительно коснулся своей верхней губы: сочной, в меру пухлой, без полос и шрамов, что напоминали бы о былом увечье.
Он трогал ее и трогал, и внутри него будто разгоралось солнце.
— Получилось! Получилось!
Подпрыгнув на месте, как ребенок, он рванул к зеркалу в углу комнаты и прилип к своему отражению.
— Получилось, госпожа! Получилось!
Я знала, что сейчас он бросится меня благодарить, и незаметно выскользнула за дверь, чтобы избежать неловкости, которую всегда испытывала в таких ситуациях.
Настала очередь моего мужа попробовать рецепт, описанный в волшебной книге.
Я подождала до вечера, чтобы убедиться в отсутствии каких-либо побочных эффектов. С Ланцем все было в порядке. Он сиял. Выполняя свои привычные обязанности камердинера, мужчина напевал себе под нос веселую песенку и едва ли не пританцовывал. Даже Роберт заметил перемену в его настроении.
— Что с моим слугой? — спросил он у меня, но я молчала, как партизан, и только улыбалась с хитрым видом да пряталась по углам от благодарного Ланца, пытавшегося выразить мне свою горячую признательность.
Роберт не знал о моих экспериментах. До последнего я не хотела его обнадеживать — помнила, какое отчаяние охватило его в ту ночь, когда он по моему совету попытался посмотреть на свет лампы и не смог.
Поднимаясь в спальню любимого с заветным зельем в руках, я думала о том, что, если и в этот раз ничего не выйдет, это станет для моего супруга ударом.
— Роберт? — я тихонько постучала в дверь.
К сожалению, ночевать мы с мужем были вынуждены раздельно, чтобы никто не догадался о нашем новом статусе. Как же это обстоятельство меня удручало! Так хотелось засыпать не одной, а в объятиях желанного мужчины!
После ужина прошло два часа. Роберт уже лежал в кровати, накрывшись одеялом до пояса, и готовился отплыть в царство Морфея.
— Кларисса?
Роберт встрепенулся и сел, подтянув подушку под спину. Я устроилась рядом на краешке постели и опустила лампу на прикроватную тумбочку.
Надо было как-то начать разговор, обозначить свои намерения, но нужные слова не приходили на ум. В конце концов я решила схитрить, чтобы не вселять в мужа ложную надежду.
— Я приготовила тебе на ночь укрепляющий отвар. По рецепту из той книги. Выпей.
Роберт нахмурился, будто уловив в моих словах фальшь, но все-таки взял в руки чашку с волшебным зельем «Прочь изъяны».
— Пахнет на редкость отвратительно, — заметил он, принюхавшись к дымку, что поднимался от заветной жидкости, и вдруг, как капризный мальчишка, заявил: — Пожалуй, я воздержусь. — И попытался вернуть чашку мне.
Такого поворота я точно не ожидала и сперва опешила.
Наверное, надо было сказать правду. Тогда бы Роберт не стал упрямиться. Я нисколько не сомневалась, что в надежде прозреть он, как миленький, выпьет любое пойло, даже самое вонючее и гадкое на вкус. Признание уже вертелось на кончике моего языка, но какое-то смутное, необъяснимое предчувствие заставляло меня молчать.
— Роберт, не веди себя, как ребенок, — в итоге произнесла я. — Это очень полезное зелье, как бы омерзительно оно ни пахло. Я потратила несколько часов, чтобы собрать для него ингредиенты в ближайшем лесу, исколола все руки о колючки кустов, а потом варила его специально для тебя. Чтобы ты чувствовал себя лучше.
Роберт вздохнул и попытался нащупать мою ладонь. Затем поднес ее, оцарапанную, к губам и нежно поцеловал, словно благодаря меня за старания и заботу.
— Прошу, Кларисса, больше не калечь себя. И не броди ночью по лесу, где полным-полно диких животных.
«И оврагов с острыми ветками на дне, совершенно незаметных при свете луны», — добавила я мысленно, а вслух сказала:
— Но зельевар все должен делать сам. Ягоды искать и собирать сам. Все сам. Так написано в книге.
Роберт еще раз вздохнул и с видом мученика поднес зловонный настой ко рту.
— Ну раз ты обещаешь, что эта гадость улучшит мое самочувствие…
Судя по тому, как позеленело лицо моего мужа, вкус зелья полностью гармонировал с запахом. Роберт скривился, закашлялся, тяжело сглотнул и с брезгливым видом вытер ладонью губы.
— Кларисса, Кларисса, на какие жертвы я иду ради любви.
Я жадно уставилась на черную повязку на его глазах. Когда зелье подействовало, Ланцу было больно, и сейчас я ждала чего-то подобного — что Роберт начнет стонать, испугается, схватится за лицо.
— Дорогая, пожалуйста, подай мне стакан воды, — попросил супруг. — Графин на столе. Этот ужасный привкус надо срочно запи…
Любимый шумно вздохнул, зажав руками рот. Его щеки надулись. Раздался неприятный горловой звук.
— Таз, — прохрипел Роберт, резко побледнев. — Кларисса, таз!