Хозяйка расцветающего поместья

Шнейдер Наталья

Герасим потянулся почесать в затылке.

— Куда прешь, раз-з-зява! — Он снова перехватил вожжи. — Простите, Настасья Пална. Ежели меня послушать хотите, так одно могу сказать: торгуйтесь и за всем внимательно следите. У них, у торгашей, только меж собой слово честное, а нашего брата, думают, не проведешь — так и не проживешь. — Он замер, осознав, что причислил меня к «нашему брату». — Простите, барыня, бес попутал.

— Ничего, — улыбнулась я.

— А вас, господ, еще раз простите, по ихнему обычаю и вовсе грех не обмануть, вы же монет не считаете.

Монет?

Хорошо, что я взяла кошелек. Но хватит ли денег? Виктор сказал: «Запиши на мой счет», и я расслабилась. Может, попросить Герасима вернуться в красные ряды? Хотя вряд ли баре сами покупают гвозди и прочие хозяйственные мелочи, для этого есть приказчики…

Видимо, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что Дуняша наклонилась к моему уху и прошептала:

— Мне барин кошель дал с ассигнациями. Сказал, ежели вы захотите на рынок поехать или в чайную заглянуть, вам отдать, чтобы было чем расплатиться.

— А если не поеду? — полюбопытствовала я.

— Тогда отдать вам уже дома. — Дуня нахмурилась. — Сдается мне, он мою честность проверить хотел. Вы уж, сделайте милость, скажите ему, чтобы не обижал так больше.

Она повозилась под тулупом и протянула мне бумажник из черной кожи. Я заглянула внутрь, и первым, что я увидела, была записка.

«Я помню, что обещал тебе содержание, и выполняю обещание. Марье я доверил бы любую сумму безоговорочно, надеюсь, что и в Дуне ты не ошиблась».

Вот же невыносимый тип!

— Скажу, — пообещала я Дуне. — Непременно скажу.

В конце записки была указана сумма, лежащая в кошельке. Да уж, князь явно не мелочился, проверяя честность прислуги.

Я отвернулась от Дуни к Герасиму.

— Расскажи, как купцы обманывают?

— Ежели товар какой россыпью, вроде зерна или гвоздей, то в мерке выпуклое дно делают, чтобы, значит, меньше помещалось. Одно время бур-го… городской голова даже велел все рассыпные товары только на вес продавать, без мерки.

— Да толку никакого не было, — хихикнула Дуня. — Дядька сказывал, начали гирьки высверливать и варом смоляным доливать, чтобы, значит, она полегче была. А ежели покупать у мужиков зерно там или кудели, так, наоборот, в гирьки свинец добавлять, чтобы побольше товара взять за те же деньги.

Что ж, все как в моем мире. Кто-то честен, кто-то пользуется всеми способами, чтобы нажиться побольше. Интересно, сумею ли я «просветить» гирю, как Виктор — грязную воду?

— А то гвоздь в чашку весов втыкают, а как инспектор идет, вынули его, и не поймаешь, — вставил Герасим.

— От гвоздя перевес невелик, — заметила я, вспомнив «воруют в меру». Похоже, таковы были неписаные правила игры.

— Так-то оно так, да с миру по нитке — голому рубашка. — Кучер хохотнул. — Хотя когда это купец гол ходил? Хоть и считается — мужик — да с мужицкой-то жизнью егойную не сравнить.

Запахи рынка сменил свежий запах талой воды, перемешанный с прохладным весенним воздухом. Мы выехали на набережную, где вдоль берега теснились баржи, лодки и лодчонки.

Герасим натянул вожжи.

— А вот и ленивый торжок.

Прежде

чем выйти из коляски, я решила проверить пришедшую в голову мысль. Если моя магия — электричество, значит, я могу создать электромагнитное поле, как это делают аппараты МРТ. Не в этом ли секрет магии, позволяющей видеть сквозь стены?

Я опустила руку на сиденье коляски, пропустила силу через ладонь, представляя себе, как атомы начинают сдвигаться…

Часть сиденья сделалась полупрозрачной, обнажив пружины, перетянутые крест-накрест широкими кожаными лентами. Я отпустила магию, довольно улыбнувшись.

— Настасья Пална? — позвала меня Дуня.

— Иду-иду.

Похоже, девушка ничего не заметила. Наверное, потому, что у нее магии нет.

Но как получилось, что местные медики не используют эту способность для диагностики? Это же просто мечта! Никаких тебе огромных магнитов, никаких дорогущих аппаратов, только собственный мозг. Возможно, использовать ее на человеке опасно? Как бы проверить?

«В магии до многого приходится доходить самому», — вспомнились мне слова мужа.

Не может ли быть, что для освоения заклинаний и создания новых нужно понимать основные принципы естественных наук? Физика, химия, биология… Вернусь домой, покопаюсь еще в журналах, чтобы понять, в правильном ли направлении я думаю.

Но, если в правильном, придется мне вспомнить все, что когда-либо учила, а заодно подтянуть математику. Кто там из древних сказал, что она — язык, на котором с людьми разговаривают боги?

— Пожалуйте к нам, барыня, — прервал мои мысли шустрый молодой человек. — И девушка ваша пусть с вами идет.

Он попытался подхватить Дуню под руку, увлекая за собой, но та дернулась.

— Дуня, помоги мне.

Я взяла ее локоть, изобразив, что опасаюсь ступать на мостки, даром что баржу и берег разделяли только плетенные из веревки кранцы. Назойливость зазывалы мне не понравилась, но, похоже, здесь это было в порядке вещей. Вон у соседней баржи мальчишка перегородил дорогу крестьянину, протягивая ему коробочку с какими-то мелочами. Мужик замешкался, и мальчишка стал дергать его за полу кафтана, увлекая к воде. Проходящий мимо человек с крупной бляхой на кафтане, похожей на ту, что носил урядник, не обратил на происходящее никакого внимания.

Интересно, обратно без покупок выпускают или надо хоть гвоздик приобрести?

Я хихикнула, представив, как пробиваюсь на берег с помощью магии и доброго слова. Жаль, боевого кота нет. Как там Мотя? Я уже успела соскучиться и по нему, и по нянюшке.

Ступив на борт, я поняла, почему плавучий рынок назывался ленивым торжком. Никто не морочился с тем, чтобы выгружать и распаковывать товары, выставили на палубу понемногу всего, что есть.

— Барыня, лучший товар на всей реке, из самого Белокамня! — тут же подскочил ко мне мужчина средних лет. На степенного купца он, несмотря на бороду, походил мало. Наемный продавец, или как его здесь именуют? — И цены ниже не бывает, куда вокруг ни пойдите, нигде таких хороших цен не будет, чтоб мне завтра околеть, ежели вру!