Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима
Шрифт:
Эмилия в последнее время сдружилась с Антонией, хотя невозможно было представить более разных девушек по складу характера, образу мыслей и темпераменту.
У Антонии было некрасивое костистое лицо с припухлыми чувственными губами и несколько крупным изогнутым носом. Впрочем, она тщательно ухаживала за собой и одевалась со вкусом. Кое-кого из молодых людей возбуждали ее особенные, скорее юношеские, чем девичьи повадки. У нее был резкий голос, в движениях ее отличали порывистость и неженская сила.
Страстью ее были гладиаторские бои. У отца она была любимицей. Он сквозь пальцы смотрел на проказы дочери: нескромное поведение, посещение гладиаторских
С Марком Скавром она дружила с детства.
Молодой человек был ей под стать — такой же необузданный, испорченный богатством и страстью ко всему запретному. Их скорая свадьба считалась делом решенным. Настоящей любви между ними не было. Однако относились они друг к другу с большой симпатией. Они отдавали себе отчет, что их будущий брак породнит две могущественные семьи, которые от этого сделаются еще более могущественными. Это их обоих вполне устраивало. Ни о чем другом они не думали.
Эмилия, изящная и нежная, у всех вызывала умиление. Ее называли «куколкой», «голубкой», «ласточкой». На нее засматривались многие знатные юноши. Она это знала, но ей нравилось быть скромницей, и она словно никого не замечала вокруг себя.
Только однажды она доверительно сообщила Антонии, что ей очень нравится приятель брата Фонтей Капитон.
Антония сразу одобрила выбор подруги. По ее мнению, Капитон всем был хорош: и высок ростом, и широкоплеч, и лицо у него мужественное, чего так не хватает ее жениху, который нежным обликом своим походил на сестру.
— Ну, вот и они! — воскликнула Антония, завидев показавшихся под аркой ворот Скавра, Капитона и Антипатра.
Молодые нобили шли, облаченные в доспехи, в шлемах с высокими гребнями. На перевязях у них висели спафы [396] — мечи римских всадников. Вслед за ними слуги вели трех великолепных боевых коней под дорогими чепраками.
Антония и Эмилия замахали молодым людям руками, и те, увидев девушек, направились к ним.
— Их просто не узнать! — восторженно прощебетала Эмилия.
396
Спафа — более длинный, чем у пехотинца, меч римского конника.
— Особенно хорош твой Капитон! — громко сказала Антония с явным намерением немного поддразнить подругу.
— Замолчи, пожалуйста! Что ты делаешь? — покраснев, как роза, торопливо проговорила Эмилия. — Ведь ты же обещала, что никогда ни словом, ни намеком не выдашь меня!..
— Да больно смотреть на вас обоих! Вы же сохнете друг без друга, клянусь стрелами Амура!
— Нет, нет, дорогая Антония! — испуганно зашептала Эмилия. — Прошу тебя, не выдавай меня!
— Ладно, не буду, — засмеялась Антония. — И все-таки странно мне это! Ты такая красавица и так робеешь в любви! Уж я бы на твоем месте вертела ими всеми как хотела! Хотя на что мне твоя красота? Я и без нее дразню кого надо! Ты бы видела, сколько самцов глазело на меня, когда я в одной полутунике, как девица из лупанара, упражнялась с мечом в гладиаторской школе. Мой-то Скавр уже ко всему успел привыкнуть, а вот Капитон и Антипатр смотрели на меня, раскрыв рты от изумления…
— Как? — ужаснулась Эмилия. — Стало быть, ты и Капитона с Антипатром затащила в это грязное заведение? Мне просто не по себе, лишь представлю всех вас рядом с мерзким гладиаторским отребьем…
— Ну,
— Антония! Как ты можешь так говорить? — всплеснула руками Эмилия.
— Жаль, что занятия наши с ним внезапно прекратились, — как ни в чем не бывало продолжала Антония, забавляясь смущением подруги. — Он совершил побег из школы вместе с теми гладиаторами, что наделали недавно столько шума, изрубив в куски своих охранников. Но все же мы со Скавром успели кое-чему у него научиться. Он показал нам несколько изощренных приемов, благодаря которым твой братец в два счета разделается с любым варваром…
— Ах, я боюсь, — печально вздохнула Эмилия, — боюсь, что он в стремлении доказать всем свою храбрость будет очертя голову бросаться туда, где всего опаснее…
В это время трое молодых людей подошли к девушкам и стали любезно их приветствовать, по очереди целуя им руки.
— Ну, почему я не мужчина! — воскликнула Антония, разглядывая и ощупывая доспехи Скавра.
— Неужели и в тебя, милая Антония, вселился дух Марса? — смеясь, спросил Антипатр.
— О, если бы мне довелось сражаться в одном строю с мужчинами, я превзошла славой всех женщин Рима! — с искренним сожалением произнесла Антония. — Признаться, меня до крайности раздражают одни и те же надписи на памятниках римских матрон: «Целомудренна, пряла шерсть». Вот на какую жалкую участь обрекли нас мужчины! Почему нас, женщин, держат подальше от важных дел? А ведь со многими из них мы могли бы справляться лучше мужчин…
— Да, да, — нежным голоском поддержала подругу Эмилия. — Женщины более терпеливы, внимательны и сообразительны…
— Клянусь Юпитером, когда-нибудь мы заставим вас, надменные, считаться с нами как с равными, — обращаясь к молодым людям, заявила Антония шутливо-мстительным тоном.
— И что же вы предпримете? — улыбаясь, спросил Капитон, искоса поглядывая на милое личико скромно потупившейся Эмилии. — Может быть, соберетесь и уйдете на Священную гору [397] , как когда-то поступали плебеи?
397
Священная гора — гора в трех милях от Рима. Во время борьбы с патрициями плебеи несколько раз удалялись на эту гору, чтобы заставить патрициев пойти на уступки и отстоять свои права.
Антония бросила на юношу насмешливый и дерзкий взгляд.
— Нет, — ответила. — Мы просто сговоримся отказывать мужьям в супружеской близости.
— Как отец отнесся к моему решению? — спросил сестру Скавр. — Только прошу тебя, сестренка, говори всю правду, как она есть.
Эмилия коротко вздохнула.
— Ты не думай, милый брат, что отец не переживает за тебя, — сказала девушка и, помолчав, продолжила: — Как только он узнал о твоем решении отправиться в поход с Лукуллом, он выразился в том смысле, что это лучше, чем твое безумное намерение показывать свою отвагу на арене в качестве гладиатора.