Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту
Шрифт:
— Ничего не сказал. Но готовым надо быть ко всему. Вдруг завтра объявится или послезавтра, а я не успел управиться.
— Надеюсь, это не помешает тебе сыграть со мной в кости? Скажем, сегодня ночью. Когда еще представится такая возможность?
— В последний раз ты передумал? — сухо сказал Мардук-напал.
Арица предпочел бы вовсе не вспоминать тот случай, когда, опьянев, кравчий стал его ласкать, гладить по бедру, жадно смотреть во все глаза. Постельничий не смог тогда сдержаться, грубо оттолкнул его, резко встал, сказал, что гостю пора домой и, недолго думая, выставил за дверь. Каждый из них хотел бы забыть
— О чем ты говоришь? — Арица сделал вид, что вовсе не понимает сановника.
Мардук был далеко не глуп и сразу сообразил, что за всем этим стоит что-то другое, нежели невинное предложение приятно провести свободное время. Однако вместо того чтобы послушаться здравого смысла, кравчий решил затянуть эту петлю потуже. Он неожиданно расцвел:
— Почему бы и не сыграть. Тем более что ты должен мне немало золота с прошлого раза. Сегодня, говоришь?
— Да, ближе к полуночи у меня дома.
— Нет, нет, на этот раз давай у меня.
— Как скажешь.
Ответив на приторную улыбку легкой усмешкой, Арица попрощался и поспешно удалился, затылком чувствуя на себе липкий взгляд Мардука.
Несколько часов спустя все в той же таверне, где они накануне играли в кости, постельничий встретился с Мар-Зайей.
— Как все прошло? — спросил мар-шипри-ша-шарри.
— Отлично. Считай, что кравчий-ассорти у нас на блюде, — весело сказал Арица.
— Не переусердствуй. Просто выясни, что он знает. Если Саси во дворце, то кого к нему допускают, чем кормят.
— Кажется, ты уже решил, что делать дальше?
Мар-Зайя кивнул:
— Есть у меня одно средство. Если подсыпать его в суп, человек впадает в долгую спячку, но по всем признакам можно подумать, что он мертв. Остается только вывезти его из дворца.
— Тогда все просто. Когда Зерибни уезжает, за кухней особого присмотра нет, а тех, кто Мардука ненавидит, хватает. Если скажу, что порошок для него, — только обрадуются, а вот как вывезти потом спящего мертвеца? Это же не яблоко украсть.
— А теперь представь, как напуган будет Мардук, если высокий гость внезапно умрет в отсутствие Зерибни.
— Понятно, — быстро смекнул Арица. — Надеешься, что кравчий нам сам в этом поможет?
— Да, потому что Мардуку легче будет соврать, что Саси сбежал, чем признаться в своей оплошности.
Во дворце наместника кравчий занимал пять комнат, как раз между кухней и теми покоями, где обычно обедал Зерибни. В первой — длинной и узкой — стояли два стражника; обычно Мардук-напал встречал здесь тех своих поставщиков, кому даже не кланялся и только приказывал, а не просил. Дорогих гостей он принимал во второй комнате, квадратной, с гранитными колоннами по периметру. Отсюда же можно было пройти к его спальне с широкой кроватью, на которой при желании могли улечься человек десять. В четвертой находился бассейн. А в пятой — личный кабинет со стеллажами, где хранились важные таблички. Повсюду были ковры, на стенах — фрески с изображениями не охоты или сражений, а диких зверей и диковинных птиц, в углах стояли большие кадки, наполненные черноземом, с небольшими деревьями, с чьих веток свисали диковинные плоды. Потолки были высокие, комнаты — светлые (днем из-за солнечных лучей, проникающих сквозь длинные
Арица, как и обещал, пришел к Мардуку ближе к полуночи. Хозяин сердечно обнял его, повел за собой. Что-то говорил не переставая, на что постельничий только кивал, заранее со всем соглашаясь. Потом, словно опомнившись, он остановился и переспросил:
— Ты сказал, у тебя гость?
— Раббилум Саси. Проездом. И он надеется на твою помощь.
Когда они вошли в комнату для дорогих гостей, Саси поднялся с деревянного ложа, чтобы поклониться.
— Для меня большая честь познакомиться с отважным воином, заслонившим моего дорогого друга Зерибни от стрелы подлого убийцы.
Арица в ответ поклонился еще ниже:
— Как и для меня — встреча с уважаемым раббилумом, самым преданным слугой нашего царя Син-аххе-риба, — он показал, что удивлен: — Не знал, что ты приехал в Руцапу. И Зерибни ничего не сказал.
— Зерибни я сам об этом просил. Наш возлюбленный царь Син-аххе-риб просил меня навестить наместника, а после этого тайно отправиться в Урарту по делам Ассирии. И здесь я рассчитываю на тебя. Дорога предстоит дальняя, опасная. А мне как раз такой человек, как ты, и нужен — испытанный в боях, хитрый, ловкий и бесстрашный.
Арица был смущен и немного растерян. Что, если Саси говорит правду. Поди разберись, чьи интересы для него важнее — Син-аххе-риба или Арад-бел-ита.
Мардук-напал усадил гостей на мягкие подушки, щелкнул пальцами, вызывая слуг, те вынесли в зал низенькие деревянные столики, за считанные минуты их заставили десятком блюд с жареной бараниной, тушеной телятиной и запеченной дичью. Все мясо было приправлено душистыми травами, луком и огурцами. С особым почтением внесли полную корзину трюфелей. Осторожно, как настоящий запретный плод, подали молочного поросенка, фаршированного черносливом, курагой и маслинами. По кубкам разлили дорогое вино.
За трапезой сановники повели длинные беседы о здоровье царя, пошатнувшемся в последнее время, вздыхали, желали владыке Ассирии долгих лет жизни и благоволения богов. Затем снова заговорили о том, с чего началась их встреча:
— Так что скажешь, дорогой моему сердцу Арица, — повторил свою просьбу раббилум, — поедешь ты со мной в Урарту или нет?
— Не знаю, что и ответить тебе, уважаемый Саси. Как посмотрит на это мой господин, если я отправлюсь с тобой без его ведома?
— Как, разве я не сказал? — удивился Саси, двумя пальцами подбирая со стола мягкий как пух хлеб. — Я спрашивал о тебе, и он справедливо рассудил, что не вправе приказывать своему постельничему, если это путешествие несет опасность. Вот почему все зависит от тебя. Видно, он дорого ценит твою голову.
«Как бы там ни было, это прекрасный способ выбраться вместе с ним из дворца, а там посмотрим», — подумал Арица, и спросил после некоторой паузы:
— Надолго ли ты покидаешь Ассирию?
— Не знаю, — хитро улыбнулся Саси. — Скорее всего, на месяц или два. Вернешься к осени… А что, есть к кому спешить? — он подмигнул постельничему. — Мардук говорил, что твое сердце кем-то занято.
«Никого у меня нет, — хотел было ответить Арица, чувствуя, как тяжелеет голова. — А еще мне не нравится, когда эта потная, жирная свинья сует свой член во все, что шевелится».