Хроники черной луны
Шрифт:
– Деньги мои, хочу - кидаю. – Он заржал, как от хорошей шутки.
Я встал, собираясь отойти от этого типа, но он схватил меня за руку
– Подожди.
– Зачем?
– Дело есть. – Он попытался сделать более-менее серьезное выражение лица.
– Я с пьяню портовой дел не имею.
– А с капитанами? – он хитро прищурил один глаз. Второй от этого повело куда-то вбок. – Ты же, если не ошибаюсь, тот жрец, что хочет попасть на Ял. – Я сел обратно на своё место. Не веря, что такой забулдыга, сможет мне что-нибудь предложить все же спросил:
– Ты можешь мне помочь?
– Могу
–
– Могу взять тебя на борт. Я же капитан. – Он гордо вскинул голову и чуть не слетел с перил на мостовую. Я придержал его за грязный край туники.
– Если ты капитан, то я сын императора.
– Не веришь? Вон смотри, мой корабль. Правда, красавец? – он ткнул грязным желтым пальцем куда-то вниз.
Я свесился через перила и глянул в том направлении. В этой части пирсов болтался лишь один корабль: маленькая десяти весельная галера, наверняка имевшая возраста больше моего раза в два.
– Ну, допустим, ты капитан этого корыта. А как же проклятие?
– Ха-ха – он опять закачался, так и норовя съехать вперед с обрыва. – Проклятие. Да ты хоть знаешь, как меня называют? Счастливчик! Я плаваю на корабле, на котором никто другой даже бы и от пирсов не отплыл. И ничего. Пока живой. Не берет меня море. Так что мне плевать на все проклятия. Если у тебя есть десять золотых монет, мой корабль отвезет тебя на Ял.
– У меня только девять.
– Хм. Ну, тогда я не дам тебе каюты в надстройке – будешь спать на палубе со всеми.
– Но на твоем корыте нет надстройки?
– И то верно! – он довольно заржал. Туника треснула, и Счастливчик как мешок с тряпьем рухнул с перил. Свое прозвище он оправдал полностью, упав на мостовую, а не в воды гавани.
Заходить в порт Яла Счастливчик отказался. Чем он руководствовался – было понятно только ему – но делать это он отказался наотрез. На другой стороне острова мы наткнулись на рыбака, и он за медную монету согласился перевести меня на берег. С командой я не прощался, закинув кожаную суму на спину, по веслу перебрался в лодку. В сплетенном из прутьев и обтянутом кожей корыте было жутко тесно. Но путешествие не оказалось долгим. Еще до заката я спрыгнул на прибрежные камни и помог рыбаку привязать его посудину.
С непривычки при каждом шаге меня клонило из стороны в сторону. Земля то и дело норовила встать дыбом. Пришлось сесть на камень и привыкнуть к тверди под собой. Галера все еще болталась на горизонте и от одной мысли о ней меня затошнило. Еще никогда морское путешествие меня так не утомляло. Может, сказалось долгое пребывание в долине, а может кораблю счастливчика уже давно пора отправиться на дно.
Рыбак собрал разбросанную по лодке рыбу в корзину и позвал меня. Вслед за ним я поднялся по крутой тропе к притулившейся под скалами хижине. За еще одну монету он накормил меня вяленной рыбой и лепешками. Под его единственным одеялом я уснул у открытого очага. Наутро он показал тропу вдоль берега ведущую в порт.
По дороге я думал, как же мне найти Мумра. Но ни одной полезной мысли в голову не шло. Добираясь до острова, я откладывал проблему поиска. Казалось, вот я сойду на пирсы – а передо мной будет мой черный друг. Но сказка рассеялась. Нужно было срочно найти шамана. Еще закрадывалась нехорошая мыслишка – а на острове ли он –
Что мог сделать черный шаман, не могущий шаманить, и не особенно любимый окружающими его людьми? Навряд ли Мумр остался с пиратами. Как только команда узнала, что Алексаниди вздернули на портовых воротах Иредоса, его статус помощника капитана потерял всякий смысл. В команде были и более пропахшие солнцем и солью моряки, а Мумр всего ничего отплавал и в помощники – не любят таких. Так что мой друг, скорее всего, остался на острове с не шибко большим состоянием за душой. Делать он особо ничего не умеет – дороги у него всего две: в предсказатели и в лекари. Первое маловероятно, гадать шаман не любил, да и не особо умел, хоть это и не особо важно в таком деле. А вот лечить - очень даже может быть. Мне оставалось лишь обойти в не таком уж и большом городишке всех шарлатанов-лекарей, и надеяться на удачу. Без удачи мне теперь никак.
Погуляв по улочкам и более-менее освоившись с бурлящей вокруг жизнью, я присмотревшись изловил за ухо пробегающего мимо мальчишку. Озверевший от такой наглости он попытался вырваться, но, разглядев кольцо под сдвинутым на затылок капюшоном, затих. Висел на моей руке как маленький дикий зверек и тонко поскуливал.
– Боишься меня?
– Видя ужас в его глазах, я не мог не поглумится.
– Боюсь – моя жертва, имеющая из одежды лишь грязную набедренную повязку, уже готова была упасть в обморок.
– Хорошо, что боишься. А заработать медную монету хочешь?
– Хочу. – Призрак денег поборол страх, но коленки его продолжали дрожать. Проходящие мимо прохожие даже не делали попыток вмешаться. А многие поглядывали даже одобрительно: жрец решил наставить на путь истинный юного обормота – чего ж здесь плохого.
– Если отпущу – не убежишь?
– Нет.
– Я отпустил его ухо, но на всякий случай оставил руку на плече.
– Что вы хотите от меня, господин.
– Я хочу найти человека. Лекаря.
– О! Господин болен. Моя матушка отлично умеет лечить любые болезни. Давайте, я вас отведу к ней. – Алчность в его глазах достигла предела. Я знал, как лечат такие знахарки и меня передернуло.
– Нет. Я не болен. Мне просто нужен лекарь. Много их в городе. – Парнишка, задумавшись, бодро стал почесывать зад. Наконец выковыряв из него все остатки памяти выдал:
– Два. Нет, тех кто умеет лечить много, но настоящих лекарей два. Вам ведь нужен настоящий?
– Несомненно. И где мне их искать?
– Один недалеко, по этой улице до Рыбной площади, а там в переулок. Но вы его лавку еще с площади заметите, она там самая приметная.
– А второй?
– Тут моя жертва погрустнела и засуетилась под ладонью.
– Второй живет в Верхнем городе. Где благородные. Я там ни разу не был. Но я точно знаю, что он живет где-то у ворот. И если спросить у стражников – они покажут.
– Ладно – держи монетку. – я протянул ему одно из самых мелких и старых. Но и ей парнишка был безмерно рад. Запихав ее в рот, чтобы не потерять, он рысцой припустил по улице, только голые пятки замелькали. Я же двинулся в сторону Рыбной площади.