Хроники черной луны

Овчинников Денис

– А ты как думаешь?

– Думаю Первый позаботился, чтобы он увиделся со смертью как можно раньше.

Я замолчал, не в силах переварить щедро рассказанную правду. Хотя теперь вся мозаика сложилась. Вот откуда мои сны про убийство императора, про огонь, про учителя, смотрящего на ночной город. Вот откуда мое умение обращаться с оружием. Вопросы кишели в голове, и я не знал какой задать раньше, а какие могут подождать.

– Как я стал Жрецом без Номера.

– Ну, тут в двух словах не объяснить. Ты совсем ничего не помнишь?

– Нет

– Ну да, ну да. После ритуала Возвращения память стирает начисто.

Выживают и то немногие. Ну, тогда слушай. У каждого человека от рождения есть свой талант. Кто-то прирожденный лекарь, кто-то художник. Есть политики, войны, пекари, моряки. Мы находим самых талантливых детей и приводим их в храм. Заботимся, развиваем заложенное природой. Этим и занимается Учитель. Он, и сотня помогающих ему жрецов. При главном храме огромная школа. Хотя в последнее время детей в ней не так много как раньше. Ярко выраженные самородки попадаются все реже. Хотя может это родители стали более упрямы. Не в этом суть. В шестнадцать лет каждому из учеников выковывают кольцо из сплава редония и золота. Кольцо вставляют в высверленные в голове дырки. Если ученик сживается с кольцом, он стает полноправным жрецом. Редоний усиливает его талант в разы, в десятки раз. После ритуала Воссоединения жрец теряет свое имя и обретает священный номер. Тем же, кто от реакции мозга начинает умирать, кольцо вынимают обратно. Они на всю жизнь остаются учениками. Многие известные политики и приближенные императора - это бывшие ученики храма. У некоторых детей есть феноменальная память. Подстегнутая редонием она стает абсолютной. Они пополняют ряды хронистов, как я когда-то.

– Не проще просто записывать хроники?

– Проще. Но записанные Хроники могут сгореть, пропасть, затеряться. Их можно украсть. Подделать. А нашей памяти это не угрожает. Мы помним все и делимся памятью друг с другом. В этой голове – он постучал себя по кольцу – память всего Культа Талея и лунных богов за многие, многие века.

– Понятно. А какой талант у меня?

– Очень редкий. И очень необычный. Талант убивать.

Я вздрогнул и посмотрел в его глаза. В них не было ни тени насмешки.

– Объясни.

– А что тут объяснять. Ты прирожденный убийца. Один на миллион, умеющий убивать любым предметом, из любой позы. Ты воплощение Смерти. И за это тебя так боялись. Таким как ты не дают номера. Вы Жрецы без Номера. Безымянные. Вас зовут жрецы смерти, но это не правда. Вы и есть сама смерть.

– Но убивать умеют очень многие: пираты, наемники, стражники, герои на арене.

– Ты не прав. Эти люди убивают, потому что их этому принуждает жизнь. У тебя же дар убивать от природы. Ты умеешь убивать так же, как дышать, есть и пить.

Я поежился, еще плотнее заворачиваясь в одеяло. Бред. Сущий бред.

– Зачем храму убийцы.

– Понимаешь. Мы имеем огромный вес в обществе, но и у нас есть враги. И чаще всего враги очень влиятельные, такие например как император. И когда с врагом нельзя справиться обычными методами, подкупом или уговорами, выпускали Жреца без Номера. Нет человека - нет проблемы.

– И многих я убил?

– Нет. Двух или трех. Потом императора.

– Я не могу в это поверить. Ты лжешь.

– Зачем мне лгать.

– Не знаю.

– Развяжи пожалуйста руки, они совсем затекли. Тебе нечего бояться.

Погруженный в свои мысли я, не задумываясь, развязал спутывающие руки жреца веревки.

Он подсел поближе к огню, растирая запястья. Поняв, что я не собираюсь его убивать, абсолютно успокоился. Даже стал посматривать на меня с привычным превосходством. Меня это нисколько не задевало.

– Ты знаешь кто такая Хельга?

– Хельга? Я знаю только одну Хельгу. Так звали предшественницу Учителя. Она придерживалась старых традиций, и когда к власти пришел нынешний Первый они не смогли поладить. Ее влияние в культе было слишком велико, и Первый подстраховался. Обвинил ее подготовке переворота. Нашли даже какие-то доказательства.

– И что с ней сделали?

– То же что и с тобой. Отняли кольцо. Только твое кольцо сразу расплавили. А ее передали другому ученику. Это практикуют очень редко. Есть мнение, что со старым кольцом перейдут память и знания, но в случае Хельги ничего не получилось. Старуха унесла все знания в могилу. После ритуала ее безумную отвезли на маленький остров между Иредосом и Ялом, там она и умерла. Лет сорок, пятьдесят уже прошло. Да, и что интересно, жрец с ее кольцом пропал в этой долине. Первый предлагал большие деньги чтобы его найти, но безрезультатно…

– Подожди, кольцо можно вставить обратно?! – я судорожно вцепился в примотанный к руке талисман.

– Да. Но только пока на нем не высохла кровь предыдущего владельца. Пока оно не «остыло».

– А если нет? Если кольцо долго пролежало без хозяина?

– Нет. Это ничего не даст. Такое кольцо мертво. Оно убьет того, кому его вставят. Даже с «живым» кольцом есть вероятность сойти с ума. А с «мертвым» больным разумом отделаться не удаться. Скрытая в нем сила редония высосет человека мгновенно.

– Жаль.

– Что планируешь делать дальше? Через перевал тебе не пройти, стражники тебя даже к подъемнику не подпустят. Увидят, что нет кольца, и закидают камнями. Завтра придет новый жрец и с ним телохранители. С ним тебе уже не справиться. А если сбежишь, они спустят сюда гарнизон с перевала и не успокоятся, пока не найдут.

Наверно мы подумали об этом одновременно. Я как теоретически возможном, но не выполнимом плане, а он как о реальной возможности потерять жизнь. Моя мысль еще не успела оформиться, а он уже прыгнул, пытаясь вцепиться скрюченными пальцами в мое лицо. Мы как два бешенных пса покатились в пыли. Он рычал, плевался слюной, шипел и не хотел сдаваться. Откуда только силы взялись в старом тщедушном теле.

– Ишь, чего удумал, мое кольцо забрать. Не отдам! Сдохни, тварь!

– Нет, зачем! Пусти! Я не хотел…

– Сдохни!

Он впился в меня как пиявка, не обращая внимания на удары по бокам и голове. Обливался потом, хрипел, но продолжал все сильнее и сильнее сдавливать мою шею. От нехватки воздуха все больше кружилась голова, а виски изнутри разбивал безжалостный молот. Уже падая в колодец смерти, я не глядя вскинул руки и наткнулся на «золотую ручку» в его лысой голове. Судорожно обхватил пальцами и рванул. Старые кости не выдержали. Раздался мерзкий треск, жрец скатился с меня, вцепившись в края дыры на голове. Его ноги сучили по земле, разбрызгивая во все стороны мелкие камни. Я же как рыба вытащенная на берег не мог вдохнуть такой нужный, но такой недоступный воздух. Пережатое горло отказывалось работать. Глядя выпученными глазами на бьющегося в агонии старика, я провалился в беспамятство.