Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
пятилетнем возрасте. По иронии судьбы Никита Петрович, занимавший при Павле
должность вице-канцлера, женился на дочери младшего из Орловых, Софье
Владимировне. Отец его, Петр Иванович, забыв старую вражду, сам сделал предложение
ее отцу.
Григорий Орлов так и не смог восстановить своего былого влияния при дворе. В
1777 году, будучи сорока трех лет от роду он женился на своей двоюродной сестре,
Екатерине Николаевне Зиновьевой. Из-за близкой
признать незаконным. Орлову грозило заточение в монастырь, но Екатерина вступилась за
бывшего фаворита. Летом 1781 года Екатерина Николаевна в одночасье скончалась в
Лозанне; Орлов, страстно любивший молодую жену, тяжело заболел. Он умер в 1783 году,
почти одновременно со своим старым недоброжелателем Никитой Ивановичем Паниным.
Потемкин смог выдержать при дворе Екатерины недолго. В Петербурге ему было
тесно. В 1776 году он был назначен генерал-губернатором Новороссийского края, а с 1782
года начал выезжать в южные губернии, сумев, однако, и вдали от столицы сохранить
положение второго лица в государстве.
Год 1773 Екатерина считала переломным в тридцатичетырехлетней истории своего
царствования.
«Только с 1774 года почувствовала я, что мои приказы исполняются
беспрекословно», — признавалась она впоследствии своему статс-секретарю
Храповицкому.
Впрочем, смысл этих слов Екатерины в свете дальнейших событий остается не
вполне ясным. В апреле 1776 года великая княгиня Наталья Алексеевна умерла родами.
Объяснения врачей, связывавших причину смерти великой княгини с дефектом
позвоночника, выгнутого не в ту сторону, мало кого удовлетворили. Сальдерн, к примеру,
в «Истории Петра III», увидевшей свет после его смерти в Германии, обвинил Екатерину в
отравлении невестки. Впрочем сочинение это настолько вздорное, что с достоверностью
судить по нему можно разве что о характере автора.
Павел Петрович на похоронах жены не присутствовал. Сразу же после ее смерти
Екатерина увезла его, находившегося в состоянии полупомешательства от горя, в Царское
Село, где показала ему письма покойной, не оставлявшие сомнений в преступном
характере ее связи с Андреем Разумовским. «Придворная эха» решила, что речь идет об
обычном адюльтере. Известно, однако, что летом 1775 года на праздновании Кючук-
Кайнарджийского мира, проходившем в Москве, Разумовский сказал Павлу, указывая на
толпы народа, приветствовашие его с б'oльшим энтузиазмом, чем Екатерину: «Ах, мой
друг, если бы Вы только захотели..».
Покои великокняжеской четы в Зимнем дворце были перестроены —
находила, что в комнатах великой княгиги воняло, — мебель отдала архиепископу
Платону, исповедовавшему умирающую.
В июле, еще до истечения траура, назначенного по великой княгине, Павел в
сопровождении брата прусского короля принца Генриха, появившегося в Петербурге за
месяц до смерти Натальи Алексеевны, отбыл в Берлин, где Фридрих II уже подыскал ему
новую невесту — принцессу Вюртембергскую Марию-Луизу, предварительно расторгнув
ее помолвку с принцем Гессен-Дармштадтским, братом покойной Натальи Алексеевны.
В новом браке Павел, по крайней мере, первые пятнадцать лет был счастлив.
Впрочем, его отношения с матерью испортились навсегда.
К Р А С Н Ы Й К А Ф Т А Н
Д е й с т в о п е р в о е
Историю Екатерины II нельзя читать при дамах.
А.И. Герцен
1
В знойный послеобеденный час, когда даже птицы утихли за окнами Большого
Царскосельского дворца и сонная тишина распространилась в его пустынных залах, перед
увитыми золотой резьбой дверями Голубой гостиной стоял Захар Константинович Зотов,
камердинер Ее императорского величества.
Впрочем, слово «стоял» не передает всего своеобразия позы, в которой по
необходимости находился Захар Константинович. Если кому-либо вздумалось
приблизиться к Голубой гостиной, скажем, со стороны малой официантской, то перед ним
открылась бы прелюбопытная картина. Добротные кожаные башмаки, полусогнутые в
коленях ноги в белых бумажных чулках, а над ними — округлый зад, обрамленный
фалдами кармазинового ливрейного кафтана. Короче говоря, Захар Константинович стоял
в классической позе соглядатая — враскоряку.
Взопревшее от волнения лицо его с маленькими любопытными глазками было
обращено к замочной скважине. События, происходившие по ту сторону плотно закрытых
дверей, безусловно, заслуживали внимания Захара Константиновича, хотя видимость, надо
признаться, была скверная. В вырезе замочной скважины ему представала лишь часть
корпуса — от талии до подбородка — стройного и, по всей видимости, молодого человека,
затянутого в красный мундирный кафтан с генерал-адъютантским эполетом на левом
плече. Красный Кафтан99 стоял неподвижно, будто позируя невидимому художнику.
Локтем левой руки (правая была безвольно опущена вниз), он опирался на пузатый
секретер итальянской работы с бронзулетками.
Немного.