И мир погас
Шрифт:
Эдриан опустил голову.
— Я… Я понимаю это. Мне нет прощения за то, что я повелся на поводу сладких речей Ее Светлости, хоть и понимал последствия. Мои чувства затмили разум.
Я прогнала его. В моем возрасте и на моей позиции уже с трудом были понятны мотивации ослепленных от любви подростков, так что слушать его сил более не было. Дожидаясь прихода Эмили и Теодора, я посмотрела на своего рыцаря, затягиваясь.
— Ну и что думаешь?
— Обычный опрометчивый поступок юных любовников, — мужчина пожал плечами, — хотя бы не сбежали.
— И почему
Разговор с дочерью был тяжелым до тошноты. К сожалению или счастью она была умна не по годам, так что к этому моменту понимала ошибку и ее последствия, а я понимала, что ее поступки обусловлены нашим с Дорианом стремлением угождать ей.
— У меня нет недоверия к вам, мама. Я поступила опрометчиво и побоялась признаться, а с течением времени становилось все сложнее раскрыться. Честно говоря, я ожидала примерно такой реакции, какую и получила, но также полна решимости нести ответственность за свои поступки.
— Ты же понимаешь, что тебе просто нужно было сказать о своей влюбленности?
— Да.
— И признать в небрачной беременности.
— Да, понимаю.
— Хорошо, — я вздохнула, делая глоток отвара от головной боли, — тогда я прошу у тебя прощения за свою чрезмерную реакцию. Перед мальчишкой извиняться не буду, заслужил, в следующий раз головой подумает.
— Хорошо, мама, — Эмили неловко улыбнулась, — хоть мы все и переволновались сегодня, но я рада, что вы теперь знаете все.
— Я тоже рада, — я коснулась ее руки, отвечая на ее улыбку, — и Теодор рад больше всех почему-то.
Все присутствующие обернулись на чрезмерно довольного ситуацией камергера.
— Ребенок всегда счастье. К тому же, у нашего с Ракель первенца будет друг-ровесник.
— Отлично, тогда ты и найдешь способ даль Эдриану достойный для женитьбы с герцогиней титул.
Хоть последние мои слова и не обрадовали Тео, но в целом визит в герцогства закончился благополучно. За 3 дня мы смогли наладить отношения с Эдрианом и провести много времени с дочерь, отложив заботы. Она радостно демонстрировала мне пошитые вещи для малыша из материалов, производимых в герцогстве, да и в целом выглядела счастливой и здоровой. Возможно, мне стоило бы меньше волноваться и проще поддаваться радости и легкости. К 33-ом годам я стану бабушкой. Удивительно.
— В последнее время я все время думаю об отце, — произнесла Эмили во время вечерней конной прогулки, заглядываясь на темнеющее небо, — он каждое лето возил нас в разные императорские поместья и устраивал для нас похожие катания. Я помню конец лета, когда мы с вами ехали в пролетке, вы держали на руках маленького Генри, а Адам был на коленях отца на козлах. За день я очень устала и начала дремать, облокотившись на ваше плечо, но продолжала слышать нескончаемые вопросы Адама и спокойные ответы императора, в воздухе пахло предстоящим дождем, а вы накрыли меня своей шалью. Я открыла глаза уже только утром в кровати рядом с вами и братьями, шел ливень и мне почему-то стало так радостно.
Мы вели лошадей к поместью медленно, видя скользящую по его стенам тень от
— Вы когда-нибудь жалели о том, что родили меня?
— Кончено нет. Вы с братьями моя самая большая радость в жизни, и даже будь у меня второй шанс, вы то, что я бы ни за что не изменила. А что, ты жалеешь о беременности?
— Если мне есть о чем жалеть, так это о том, что папа не увидит моего ребенка.
Мы первые за несколько лет легли спать в одной постели и долго разговаривали, вспоминая прошлое и думая о предстоящем. Я чувствовала себя счастливой, действительно счастливой. Утром, расчесывая волосы Эмили, я читала молитву и думала о том, что хочу стать хорошей бабушкой и быть той, кого не хватало мне — хорошей мамой.
Во дворце я связалась с сыновьями, слушая их хвастливые отчеты о прошедших днях и новых достижениях. Казалось, даже дышать было легко. От меня не скрылся обгоревший на солнце нос Адама и мозолистые руки Генри, и блеск в их глазах. Первое лето после зимнего траура проходило лучше, чем я ожидала.
— Императрица, к вам прибыл граф Вильямс с докладом, — объявил Теодор.
— Пусть заходит, — с легкой улыбкой ответила я.
— Я приветствую Ваше Величество, пусть Богиня благословит каждый ваш день.
— Граф, как давно мы с вами не виделись, — я встала со своего места и подошла ближе, — дай мне посмотреть на тебя. Как дела у графини?
— Благодарю вас, все хорошо, — граф выглядел напряженным, — был бы рад обсудить с вами дела житейские, но вынужден огорчить вас известием о готовящемся восстании.
— Что ж, — я вернулась к своему месту и присела, — прошу, садись. Вести не особо и дурные, коли нам известно о восстании. Я благодарна твоей бдительности.
— Это мой долг, — как бы расслаблена не была я, Гомер с ужасным напряжением положил папку с документами передо мной, — можете взглянуть. Это список участников заговора.
Я развязала кожаный ремешок и прочла краткий список.
— Хм, достаточно небольшие дома, хоть и есть не самые приятные оппоненты.
— На второй странице список тех, кто знал об измене, но не сообщил вам.
Я на мгновение зависла над списком, после чего медленно подняла взгляд на доносчика. Вот это уже плохо. Игнорирование преступления против короны приравнивается к содействию, а еще эта дрожь в голосе графа…
Глаза бежали по строчкам, коих к моему облегчению было немного, но… Но. Пальцы свело и сердце всего на секунду, но дрогнуло. Тело затрясло. Горечь во рту. Звон в ушах. Нет, пожалуйста, нет.
— Это… Это точно?
— К моему большому сожалению.
Я вновь посмотрела на него, но мужчина не ответил на мой взгляд.
— Эрцгерцогиня Таафеит точно знала о готовящемся восстании.
Мама.
Я не дышала. Закрыла глаза. И как мне реагировать? Почему?..
— Младшие герцог и герцогиня? — голос звучал сдавлено.
— О их участии ничего не известно.
Хотя бы не придется казнить брата и сестру. Чудесно. Да, отлично.
Спина выпрямилась, и голова поднялась. Руки поправили волосы. Губы дрожали.