И тогда оно упало мне в руки
Шрифт:
Как же я ее ненавижу. Она до сих пор ест меня поедом из-за Робби.
На улице
Брр... Спряталась от ветра за домиком Элвиса. Слава богу, этот маньяк куда-то убрался. Закуталась в пальто и читаю про родину макарон и Масимо.
На биологии
— Куда ты исчезла на перемене? — поинтересовалась Рози.
И я призналась,
— Основная прелесть этого языка, — говорю я, — состоит в окончаниях. У них все заканчивается на - uo .
— Да? И как по-итальянски будет «стол»?
— Столио.
— А любовь?
— Любовио.
По-моему, Рози очень впечатлилась.
16.15
Что-то Джас нигде не видать. Она либо понеслась домой со скоростью ветра, либо спряталась, дожидаясь, когда я уйду первая.
Детский сад, честное слово.
Дома
Мутти настаивает, чтобы я прошла практику у доктора «Клуни». Для нее это просто лишний повод попасть к нему на прием. Везет же мне. А вот Джас проходит практику в овощном магазине у Дженнингсов, т.е. будет целоваться с Томом, не отходя от кассы. А Рози собирается взять на время практики больничный, то есть будет целоваться со Свеном, не выходя из дома. Кто вообще придумал эту практику? Неужели мама думает, что я соглашусь на карьеру регистратурной сестры? Нет уж, у меня замашки покруче. Я буду... я буду девушкой поп-звезды! Это тяжелая и ответственная работа, но ведь кто-то должен ее выполнять. Я и говорю мутти:
— Напрасно ты хлопочешь, потому что я стану самой богатой во всей Вселенной и даже за ее пределами.
Мама пытается отловить Либби и Горди, поэтому отвечает, зло сдувая челку со лба:
— Да? Ну и чем конкретно ты хочешь заниматься?
— Я уже придумала.
— Могу себе представить. Ты, верно, надеешься стать девушкой какого-нибудь музыканта, а потом они выпустят диск, прославятся, и ты будешь купаться в роскоши. С апартаментами в Лондоне или где-нибудь в Америке. Короче, жизнь — молочная река, кисельные берега.
Ух ты, мутти не откажешь в проницательности. Или, может, она просто слушает Радио Джас?
— Мам, откуда ты все это знаешь?
Мама пытается засунуть Либби в полукомбинезон, а та рычит и брыкается. А где Горди? Неужели уже одет?
— Как откуда я знаю? — кричит мама, уворачиваясь от Либбиных шлепков. — Увы, Джорджи, у тебя в голове сплошная каша. Иди быстро надевай пальто.
Ну вааще.
Слава богу, мы едем без Горди. Чтобы он ничего не натворил в наше отсутствие, мама засунула его в «вольер» — Либбин деревянный манеж, а сверху прихлопнула его перевернутым столом. Либби хватается за прутья манежа, не желая расставаться с арестованным другом. Маме удалось отодрать Либби только после того, когда был найден компромисс: Горди для компании подкинули тряпичную
Слава богу, в моем детстве таких кукол не выпускали. Это же не кукла, а чудовище какое-то: глаза вытаращенные, и жуткая улыбка на лице. Тело и голова у нее тряпичные, а руки-ноги пластмассовые, причем такие острые, что ими только глаза выкалывать. На спине у куклы клеймо: «Made in Eastern Europe». Вот еще одно место, где я теперь не хотела бы жить.
А вати с дядей Эдди отправились на «дело». Уходя, папа сказал маме:
— Я вернусь, дорогая. Ты тут без меня не расслабляйся».
И смачно поцеловал ее. Какая гадость.
У доктора Клуни
Как же меня это заморачивает. Хочется домой, полежать на кроватке и помечтать о Масимо, полистать книжку по обольщению. Концерт «Стифф Диланз» через семь дней, а я еще даже не приступила к очистке лица и не продумала макияж. Надо будет купить накладные ресницы, с блестками например. Нет, с блестками это будет перебор — как бы не ослепить Масимо в прямом смысле этого слова.
Не сошла ли я с ума и не уподобляюсь ли Эллен, страдающей безответным «синдромом красной попы», на обыкновенном языке называемом влюбленностью? В конце концов, Масимо всего лишь сказал, что рад был со мной познакомиться. Ведь он же не говорил: «Будь моей девушкой» или «Давай сходим куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе».
О боже. Я веду себя как круглая, le grand ,идиотка.
Кстати об идиотах. В приемной мистера Клуни мы застали противного соседа. Он очень повеселел с тех пор, как раздал котят. А про Горди он сказал: «Нужно быть полными дураками, чтобы забрать такого котенка». Сейчас, увидев нас в приемной, он воскликнул, обращаясь к маме:
— Конни, ты как всегда шикарно выглядишь. Ни за что не поверю, что ты заболела.
Мама захихикала, как дурочка. Она всегда глупеет в присутствии мужчин. У меня-то гордости побольше, чем у нее, и способы обольщения совершенно другие.
— Да нет, спасибо, я здорова, — жеманно ответила мама. — Мы пришли насчет Джорджии. Она хочет посвятить свою жизнь медицине.
— Медицине? — переспросил сосед. — Ха-ха-ха-ха... — Увидев, что мама не шутит, сосед умолк и скрестил ноги. Спрашивается, зачем.
В кабинете Клуни мама впала в телячий восторг. Этот Клуни действительно хорош — хоть кино про него снимай.
— Ну-с, Джорджия, — сказал мне Клуни, — снова беспокоят локти?
— Да нет.
— Опять свист в легких?
— Да нет.
— Тогда что? Стремительно отрастают брови?
— Нет, но можете выписать мне специальный крем...
Тут мама меня перебила:
— Нет, нет, дело в том, что... хи-хи-хи... у Джорджии явная склонность к медицине... ведь так, Джорджия?
— Ну, как сказать... — ответила я. — Во всяком случае, я хорошо умею изображать столбняк.
Мама бросила на меня гневный взгляд, а Клуни и говорит:
— Ну, давай, показывай.
И я показала.
— Что ж, очень правдоподобно, — согласился Клуни.