И тогда оно упало мне в руки
Шрифт:
— Либби, вернись немедленно! — кричу я.
Одного слова достаточно, чтобы она сделала все с точностью до наоборот. Пока Масимо снимал шлем, Либби доложила:
— Привет. Я лошадка с Луны.
О, черт!
Я подошла к сестренке, сцепила ей ладошки, чтобы она меня не оцарапала, и взяла на руки. А она давай целовать меня как бешеная — взъерошила ртом волосы, всю обслюнявила и размазала блеск для губ, фу.
— Я аблю тебя, Джинджер, — приговаривает Либби.
Пока я с ней боролась, мне было не до Масимо, и вдруг он говорит,
— Здравствуй, Джинджер. Чао, лошадка с Луны.
И тут я его увидела. Мамочкиродные. Он прекрасен. Просто распрекрасен. Настоящий красотулечка. Распрекрасный красотулечка. Такие черные волнистые волосы, и весь загорелый — это в Англии-то, в апреле! И такие губы, глаза, зубы! И плечи, и руки, и вообще. Рот, прости господи, не такая «варежка», как у Марка, но довольно крупный. И длинные ресницы, и глаза цвета янтаря! Очень знакомые глаза... И тут я вдруг поняла: у этого парня глаза... как у моего Ангуса! Вот прикольно! Точно такие же янтарные глаза, только без этого бешеного кошачьего блеска, а наоборот — глаза смеющиеся и мечтательные.
И тут я очнулась и поняла, что уж слишком долго не отвечаю на его приветствие. Я отодрала от себя Либби, которая впилась ртом мне в шею (отодрала очень нежно, как и положено на людях старшей сестре) и дала себе мысленную команду: Веди себя естественно и ни в коем случае не впадай в истерический смех.Я глубоко вздохнула и выпалила:
— И вам тоже чао. Только я никакая не рыжая[46] — это просто игра света. Хи-хи-хи...
Аатлично— на меня все-таки напал истерический смех.
Домм понял, что у девочки сносит крышу, и срочно пришел на помощь:
— Масимо, это Джорджия. Джорджия, это Масимо, наш новый солист. Джорджия... эээ... очень дружила с Робби.
О, Масимо, Масимо... Вааще! Так, взяли себя в руки... Масимо пристегнул мотоцикл к парковочному столбику и посмотрел мне прямо в глаза. Как я удержалась на ногах — не знаю. И он сказал:
— Ну что ж, Джорджия, рад был познакомиться. Надеюсь, мы еще увидимся. Чао. — И пошел с Доммом к «Фениксу».
— Ага, чао, — пробормотала я вдогонку.
А Либби крикнула:
— Пока-пока, гомик!
Я быстро развернулась и понесла Либби куда подальше. Ведь не объяснишь же людям, что для нее что «гомик», что «гномик» — все едино...
— Либби, не смей так больше говорить! Это нехорошее слово!
А Либби едет на мне и распевает:
— Стоит на полянке пряничный домик, а в домике том живет пряничный гомик...
О, господи...
...О, господи, ну и тяжелая у меня сеструха. Пока я дотащила ее до дома, я была уже совсем без ног. Мы поднялись наверх, но спать со мной Либби отказалась, потому что, видите ли, я на нее накричала. И еще вместо того, чтобы поцеловать меня, заехала в ухо своей костлявой Барби.
В
Господи, лодка моей мечты снова подняла паруса.
Полночь
Наконец-то я нашла замену БЛ. Но есть одно «но» — юноша не проявил ко мне ни малейшего интереса.
00.35
Но ведь он же сказал: «Надеюсь, мы еще увидимся».
Значит ли это, что он действительно надеется, или он это сказал просто так?
Наступают счастливые денечки — я снова влюбляюсь.
Понедельник, 18 апреля
Шконцлагерь № 14
Красилась буквально на ходу, потому что проспала. Успела заехать себе в глаз кисточкой для туши.
Джаска ждала меня у ворот такая посвежевшая. Радости полные штаны.
— Привет, Джорджия! Гляди, а у меня второй значок скаута! Супер, правда?
— Джас, со мной тут такое...
— Да, мы были в лесу и построили домик из веток, а Том...
— Джас, только не надо мне про ваш домик из веток. Лучше я тебе расскажу о прекрасном принце.
— Джи, ты разве забыла правило нашей тусы?
— Какое именно?
— Кто первый начал, тот и договаривает.
— Так это было сто лет назад. К тому же у тебя — домик из веток, а у меня — распрекрасный прр...
Но Джаска заткнула уши и стала мычать мантру.
Джорджиально.
«Хо-ро-шо. Го-во-ри» — произнесла я губами.
Джаска отняла руки от ушей и спрашивает:
— Тебе честно интересно?
Я чуть не заорала на нее: «Конечно же, мне НЕинтересно, клуша ты эдакая!» Но я улыбнулась и вежливо так говорю:
— Ну конечно же, мне интересно. И про то, как вы жгли костер, и как варили кашку из старой тыквы, приправленной барсучьими какашками.
— Нет, Джи, по-моему тебе неинтересно.
— Что ты, очень даже интересно.
— Если бы тебе на самом деле было интересно, ты задавала бы вопросы поумнее.
О мамамиа.
— Ладно. Тогда расскажи, пригодился ли тебе в походе Том Швейцарский Нож.
— Ой, спасибо, что ты спросила, потому что, знаешь...
8.50
И так всю дорогу. Джаска распиналась про свой поход, пока, наконец, впереди не замаячили ворота до боли любимого шконцлагеря. Я сразу же попала в поле зрения Ястребиного Глаза, которая, как известно, не особо пылает ко мне любовью. Она буквально на меня охотится.