И уйти в закат
Шрифт:
Чисто теоретически, я могу остановить его прямо сейчас. На раннем этапе, до того, как прольется большая кровь. Достаточно взять вот эту вилку и воткнуть ему в шею…
Но можно ли винить человека в том, что он еще не сделал и не факт, что сделает, хотя и собирается?
— Никакого, сестра, — повторил за мной Джеремайя. — Поэтому я и решил баллотироваться в президенты на следующих выборах. В качестве независимого кандидата.
— На это нужны большие деньги, — обычно в независимые кандидаты идут миллиардеры,
— С этим проблем не будет, сестра. Я уже нашел инвесторов, которые готовы покрыть всю сумму.
А на дебатах-то он вообще всех уделает. За главным политическим шоу страны следит огромное количество людей, и Питерс может сначала просто нести свою обычную чушь, а потом призвать из всех голосовать за него, и они проголосуют. Тут, конечно, стоит помнить про временные ограничения, но вполне возможно, что с ростом аудитории будет расти и его способность убеждения. И если он сумеет раздвинуть рамки достаточно широко…
План теперь уже не казался таким завиральным.
— Я не собираюсь все делать сам, — сказал он. — Я привлеку лучших экономистов, лучших юристов… В общем-то, я уже начал работать в этом направлении.
— Вижу, что ты очень ответственно относишься к делу.
— А как иначе, сестра? И, кстати, о деле. Не хотел бы тебя торопить, но ты уже подумала над моим предложением? Президенту нужна первая леди.
— Выборы только в следующем году.
— Так ты хочешь сказать, что тебе нужно еще время?
— Да, — сказала я.
— Что ж, я готов подождать, сестра, — сказал он.
Мы закончили ужин, и я подумала, что сейчас он отошлет меня обратно, но он пригласил меня на экскурсию в свой кабинет.
***
Кабинет выглядел, как будто принадлежал директору IT-корпорации, а не молодому и полному амбиций религиозному деятелю. Лампы под потолком не горели, но света тут хватало от многочисленных работающих мониторов. На стене висело несколько циферблатов, показывающих время в разных часовых поясах. На просторном деревянном столе помимо еще одного монитора стоял здоровенный профессиональный микрофон.
У противоположной от рабочего стола стены находился большой кожаный диван, на котором могли бы с комфортом разместиться человек шесть. Перед диваном стоял небольшой журнальный столик, на котором покоилась ваза с фруктами, два бокала и бутылка вина. Судя по этикетке, вино было французским, старым и очень дорогим.
Джеремайя откупорил вино, просто приказав пробке выпрыгнуть, разлил вино по бокалам, протянул один мне.
— За лучший мир! — провозгласил он.
— За дивный новый мир, — поддержала я тост.
Мы выпили, и я села на диван, а он принялся расхаживать по комнате.
— Может быть, потанцуем? —
— Может быть, позже, — сказала я. — Пока мне нравится этот диван.
— Отсюда, не с дивана, разумеется, а из этой комнаты, я управляю не только этой общиной, но и еще несколькими, разбросанными по территории страны, — сказал он. — Отсюда я поддерживаю связь с инвесторами. Здесь я составляю свои проповеди. Это — мой центр контроля, здесь есть все, что мне нужно, но полагаю, что после того, как одержу победу в президентской гонке, мне придется переехать. Не переносить же столицу в Алабаму. По крайней мере, не на первом году правления.
— Угу, — я глотнула еще вина. На вкус оно было весьма приятным, но память о моей прошлой жизни внезапно выдала мне информацию о том, что я предпочитаю пиво.
По крайней мере, так было раньше.
Может быть, Питерс не такой и дурак. Может быть, у него все получится, и если рядом с ним будет человек, который сможет его направить… Я-то в такие советники точно не годилась, но вот если…
Он перестал расхаживать и сел рядом со мной. Поставил свой бокал на столик, прикоснулся к моей искалеченной руке.
— Ты не представляешь, как я сожалею, что не могу тебе с этим помочь, — сказал он.
— Угу.
Он перевел взгляд на мои ноги и заметил содранную цепями кожу на лодыжках.
— Покажи.
Я чуть приподняла ногу, он осторожно взял ее и положил себе на колени. Поскольку цепочка была недостаточно длинной, вторая нога последовала за первой и Джеремайя принялся гладить мои лодыжки. Осторожно и почти нежно, но меня это все равно напрягало. Видимо, я еще недостаточно выпила.
— Как это произошло?
— Ворочалась во сне.
— Завтра же я скажу кузнецу, чтобы он избавил тебя от этого безобразия.
— Буду очень благодарна, — я попыталась вернуть ноги на пол, но он мне не позволил.
— Я хочу доверять тебе, — сказал он. — И хочу, чтобы ты доверяла мне.
— У меня в принципе проблемы с доверием, — сказала я.
— Ты что-то вспомнила?
— Я вспомнила, что я коп, — сказала я.
— Призванная служить и защищать, — сказал он. — Одна из самых благородных профессий. И чем ты занималась на службе?
— Работала в отделе убийств, — сказала я. — Ловила всяких плохих парней. Иногда стреляла во всяких плохих парней.
— Расскажи что-нибудь об этом.
— Я ничего толком не помню, — сказала я. — Никаких дел, никаких подробностей.
— Память обязательно к тебе вернется.
— Да скорей бы уже.
У него были приятные руки. Гладкие, теплые, очень осторожные. А может быть, я просто слишком много выпила, слишком долго подвергалась стрессу и слишком мало спала.
— Я бы хотел узнать тебя получше, Роберта, — сказал он.