И уйти в закат
Шрифт:
Сегодня на ужин был ростбиф, жареная картошка и неизменные салаты. И сидр, на этот раз охлажденный. Я положила еду в свою тарелку и принялась без всякого энтузиазма ковыряться в ней вилкой. Джеремайя же ел с аппетитом.
— Как ты провела этот день, сестра?
— Бродила по общине, пыталась обнаружить следы твоих злодеяний, — сказала я. — Должен же у теневиков быть хоть какой-то повод для того, чтобы от тебя избавиться.
— Теневому правительству не нужен повод, — сказал он. — Теневое правительство уничтожает все, что не вписывается
— А ты, значит, за справедливость?
— Я вырос не так далеко отсюда, — сказал он. — Километров сто на юг, там есть небольшой городок… Мое детство прошло в трейлерном парке на его окраине.
— Мое детство было вполне благополучным, — сказала я.
— Мое поначалу тоже, — сказал он. — У родителей была ферма, много акров земли, скот, несколько наемных работников. Я был единственным и поздним ребенком, и мне практически ни в чем не отказывали… Потом мама заболела, и выяснилось, что требуется серьезное лечение, которое не покрывается страховкой. Отец потратил все деньги, даже те, что были отложены мне на колледж, влез в долги, но мама все равно умерла.
— Мне жаль, — сказала я.
— А через год после ее смерти кредиторы забрали ферму и продали ее с молотка, а нам пришлось переехать. В трейлерный парк. И может, это все же было бы неплохое детство, но потеряв ферму отец начал пить. Из-за этого он не задерживался долго ни на одной работе, и хотя мы жили вдвоем, нам все равно не хватало денег. Я подрабатывал… где мог. Не везде меня брали из-за возраста, где-то просто гнали в шею из-за репутации отца. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, он умер. И, наверное, я воспринял его смерть даже с облегчением.
А мой отец, не папа Джон, а настоящий биологический отец приложил руку к смерти моей биологической матери, вдруг вспомнила я. Не было ни имен, ни дат, ни каких-либо обстоятельств этого события. В памяти всплыл один только факт. И при этом я все равно не считала отца чудовищем.
Не только в моей жизни все сложно.
— Позже я узнал, что банк, который отобрал у отца ферму, принадлежал теневому правительству, — сказал Джеремайя. — И нет, у меня нет никаких претензий к сотрудникам этого банка, они сделали все по правилам. Они не нарушали закон, ломая человеческие судьбы.
— Жизнь несправедлива, — сказала я.
— Вот именно, сестра, вот именно. Жизнь стабильно несправедлива, и теперь я знаю, кто стоит на страже этой стабильности.
— Есть также мнение, что они удерживают этот мир от полного хаоса, — сказала я.
— Я не адепт хаоса, если ты об этом, сестра. Я не хочу рушить старые устои, ничего не строя взамен. Напротив, я хочу дать миру порядок. Порядок, основанный на справедливости.
Или на том, как он воспринимает справедливость.
— Мир все равно останется жестоким, — сказала я.
— Да, может быть,
Наверное, одно исключение там все же будет, подумала я. Сам Джеремайя. Вряд ли он будет строить такой миропорядок, при котором плохо будет ему самому.
Так-то это был обычный революционный бред юного идеалиста, еще даже школу не закончившего. Впрочем, у Питерса было тяжелое детство, и он вполне мог не получить даже зачатков классического образования.
Какой мир он сможет построить с таким пониманием процессов? Один неграмотный идеалист может наворотить такого, что потом тысяча профессионалов годами разгребать будут, и не факт, что успешно.
С другой стороны, а какие у него шансы, если отбросить в сторону его манию величия и посмотреть на вещи реально? Общине уже десяток лет, как минимум, и он только-только начал выбираться за пределы штата. Но, в общем и целом, он и Алабаму-то еще толком не контролирует.
Даже если его культ проявит тенденцию к экспоненциальному росту, для установления мирового порядка ему понадобятся долгие годы, даже при условии, что ему никто противодействовать не будет. Ладно, у нас в стране цензоры, похоже, закончились, если ТАКС выпустило на охоту меня, но, вопреки распространенному в этих штатах мнению, нашей страной мир не заканчивается.
— Ты ставишь перед собой довольно амбициозные задачи, брат.
— А какой смысл размениваться на мелочи?
— Никакого, — согласилась я. Особенно если ты — бог.
А еще есть современные средства коммуникации. Радио, телевидение, интернет. Пусть его слово не действует в записи — иначе можно было бы крутить все время одну и ту же проповедь без личного участия Питерса — дистанционно-то оно действует. И если Джеремайя сможет выйти на большую аудиторию, то черт его знает, как там все может повернуться.
И тогда его точно придется останавливать.
Сам-то он, человек, может быть, и неплохой, учитывая обстоятельства. Ему удалось обустроить жизнь в общине, никто не голодает, все при деле, поля колосятся, денег хватает, дети даже в местном подобии школы учатся, но я сильно сомневалась, что модель, подходящую для относительно небольшого количества людей, можно будет растянуть хотя бы на нашу страну, не говоря уже обо всем остальном. Да и представители остальных религий вряд ли будут в восторге от его экспансии…
Но главная беда в том, что Джеремайя… не слишком умный. Так-то это не беда, дураков вокруг полно, и мы все ухитряемся сосуществовать вместе, дураки опасны только тогда, когда они объединяются, или в руки одному из них попадает невиданная доселе мощь.
Конечно, большую часть видимых противоречий Джеремайя мог бы снять, если бы ему удалось обратиться ко всему человечеству одновременно, но я думаю, что такой возможности у него еще долго не будет.
А если он начнет откусывать по частям, начнется война.