Идущие на смерть приветствуют тебя!
Шрифт:
Я понятливо кивнул.
— Ну, а что поделать, раз он знает, с какой стороны сыр мягче и вкуснее. Хоть кто-то из этих тупоголовых политиканов проявляет благоразумие, это похвально.
В помещение вернулся Хиларий.
— Император, они снова прислали вестника. Лидеры партий ждут вас.
— Отлично, — сказал я и снова обратился к Донатине. — Как они намеревались сделать это?
— Очень просто, — снова пожал плечами специалист тайных дел. — Отвлечь внимание телохранителя, оглушить или убить его. Сопровождающих оттеснить, некоторых, например, меня, тоже убить. Сделать это они хотели
— Весело, очень весело, — сказал я, прислушиваясь снова к хлопкам со стороны сцены. Неужели там снова скоро раздадутся заманчивые женские стоны?
— Все готово, император, — сообщил Донатина, переговорив с Хиларием. — Мы тоже готовы.
Я кивнул и с сожалением вышел из просторного помещения. Откровенно говоря, я еще оттягивал время, ожидая, когда же появятся актрисы, намереваясь с ними познакомиться.
Когда мы вышли из-за кулис, ко мне подошел низенький и толстенький человек в тунике и плаще грубого покроя. Это был грегс театра, нечто вроде антрепренера, глава труппы актеров. Приблизившись ко мне вплотную, он угодливо склонился, едва не упав мне в ноги.
— Для нас высочайшая честь видеть вас в нашем театре, доминус, — говорил он, являя мне свой мясистый затылок. — Вы не представляете, как мы счастливы. Если хотите, наша труппа в любое время может приехать во дворец и дать представление.
— Серьезно? — спросил я, заинтересовавшись. — Это очень заманчивое предложение. Сегодня ваши актрисы привлекли много внимания. Я с удовольствием лично поблагодарил бы их за представление.
— Тогда о чем же речь, доминус? — обрадовался грегс. — Они прямо сейчас могут выйти к вам и засвидетельствовать свое уважение. Они как раз освободились, а на пульпите будут выступать поэты и декламировать стихи.
— Нас ждут, доминус, — напомнил Донатина, но я не обратил на его слова внимания.
Всегда полезно действовать немножко не по плану, чтобы замутить ясную водичку. Особенно тогда, когда тебя хотят похитить. И лучше средства для этого, чем раскрепощенные актеры и актрисы, не придумать.
Поэтому пусть подчиненные думают, что я снова собрался окунуться в пучину разврата, на самом деле я как раз и постараюсь смутить их и вывести немного из равновесия. Вон, Донатина как раз опять сморщил физиономию, думает, что я снова останусь с девушками и забуду про встречу.
Между прочим, заговорщиков тоже надо заставить промариноваться в ожидании, тогда будут, как шелковые. Этот способ я перенял от следователей и дознавателей двадцать первого столетия. Когда человек долго ждет, его дух падает, он уже сам себя готовит к провалу.
На сцене между тем опустился занавес. Римляне называли его аулеум. Нам отсюда было видно, как с внутренней стороны пульпиты на сцену отправились поэты, по большей части пожилые люди, со свитками в руках. Герои предыдущей сцены, так захватившей зрителей, восемь актеров и актрис, вышли из-за подмостков и приблизились к нам. Не подойдя немного, они склонились в поклоне.
В первую очередь я, конечно же, оглядел женщин, едва успевших накинуть легкие туники. Хм, а вблизи они тоже неплохо смотрятся, не хуже, чем со сцены. Маски
Я дрогнул, несмотря на то, что надо было идти на встречу и задался вопросом, может быть действительно, стоит уединиться с ними на полчаса и проверить, так ли велико их актерское дарование?
— Очень сожалею, что вынужден отвлечь вас, император, но дело не терпит отлагательств, — прошептал на ухо едва знакомый голос. Это был явно не Донатина и я удивленно оглянулся.
Рядом стоял протоспафарий прасинов Бамбали. Он понимающе посмотрел на склоненных актрис, чьи легкие туники позволяли рассмотреть гораздо больше, чем положено приличиями, но увидев мой взгляд, пожал плечами.
— Ладно, что там у вас? — недовольно спросил я, продолжая играть комедию и строя из себя сладострастного идиота. — Неужели нельзя отложить встречу на потом?
Донатина страдальчески закатил глаза, а протоспафарий низко поклонился.
— Император, мы готовы ждать вашего визита сколько угодно, но сегодня факционарии прасинов и венетов хотели лично доложить вам о своей покорности. Также они хотят преподнести вам некоторые дары в знак своего беспрекословного повиновения.
— Это уже интересно, — сказал я. — И что там за подарки?
— Слитки золота и серебра, император, — снова склонился Бамбали. — Фактически, они отдают вам всю партийную казну.
— Ого, это весьма щедрый подарок с их стороны! — закричал я, а зрители с ближайших рядов недовольно покосились на нас. — Ради такого я действительно готов пожертвовать обществом этих любезных актеров. Впрочем, давайте сделаем так, я просто возьму их вместе с собой и они скрасят нашу беседу! Как вы считаете, это вполне удобный способ, чтобы совместить приятное с полезным?
Донатина снова закатил глаза, а Либерия открыла рот от изумления. Лицо Бамбали неуловимо изменилось, стало из любезного презрительным и недовольным, но всего на доли секунды. Затем он все также радостно улыбнулся.
— Желание императора закон для нас, — сладко пропел он. — Разве мы можем что-либо диктовать победителю битвы при Равенне? Как он скажет, так и будет.
Я приветливо кивнул грегсу и он, шепнув на ушко актрисам, быстро отправил их вместе со мной, а актеры столпились сзади. Я взял двух девушек за тонкие талии, причем актриса справа была чуть ниже меня ростом, а слева выше почти на голову, и направился вместе с ними к зрительским местам, собираясь подняться по каменной лестнице на самый верхний ряд.
— Мы несказанно рады украсить ваше общество, — прощебетала актриса пониже, а та, что повыше, поощряюще улыбнулась.
— Осмеливаюсь надеяться, вы будете щедрым покровителем искусств, император, — заметил сзади один из актеров, тот, что играл Маккуса-простака. — Не часто наши представления посещают особы столь высокого ранга.
— Что это значит? — подала голос сзади разъяренная Либерия. — Ты что, пойдешь на встречу с этими шлюхами?
Ох, проклятье, я совсем забыл, что моя девушка может устроить скандал. С другой стороны, это даже полезно, если я хочу хорошенько взбаламутить воду в этом сонном пруду, где тихо плавают зубастые щуки, чтобы как раз и поймать их.