Идущие на смерть приветствуют тебя!
Шрифт:
— Давай я чуток разберусь с делами и познакомлю тебя с ним, Росциа. Имей совесть, я только приехал во дворец после бессонной ночи.
— Нет, император, — твердо сказал мой мучитель. — Вы должны показать мне его прямо сейчас. У нас все готово уже со вчерашнего утра, я ждал тебя целые сутки. Только тогда я поверю, что это не было шуткой с вашей стороны.
Вот проклятый приставучий бумагомаратель. Я посмотрел на него и понял, что и в самом деле ведь не отстанет, будет стоять под дверью и ждать. Жаль только, что у меня
— Хорошо, пойдем, сейчас прямо и заглянем туда, — сказал я и обратился к девушке. — Дорогая, давай тебя сейчас проводят наверх, в мои покои и ты дождешься меня там, хорошо?
— Я не думаю, что это вообще прекрасная идея, остаться здесь с тобой, — все еще хмурясь, ответила моя подруга. — Мне не хочется остаться здесь одной в этом мрачном дворце.
— Ты не будешь одна, дорогая, — успокаивающе сказал я. — Ты будешь с охраной.
— Нет, я хочу пойти с тобой, — капризно заявила девушка.
Ладно, не хватало еще истерики на глазах у придворных. Мне и самому, каюсь, не хотелось отправлять девушку восвояси, а лучше было, чтобы она была рядом. Когда я смотрел на Либерию, в груди почему-то зарождалось незнакомое доселе тепло.
— Ладно, только смотри, чтобы тебя не было ни слышно, ни видно, — предупредил я девушку. — Я не могу отвлекаться на тебя.
Либерия знаком показала, что будет хранить молчание. Я отправил комитов дожидаться моего прихода и вместе с Росциа и Либерией отправился в подвал к Калиясу. Вместо Марикка, так и не явившегося после ночных бдений с фасцинумом, телохранителем теперь стал Камахан. Он неотступно маячил позади нас.
Когда мы зашли в лабораторию инноватора, Калияс первым делом швырнул в нас пустой миской и закричал:
— Ну сколько можно, почему здесь вечно ходят люди и отвлекают меня?
Миска разбилась о стену, на которой отражались тени от множества светильников, горевших по всей просторной комнате. Либерия вскрикнула и закрылась от осколков.
Я вздохнул и подошел ближе к изобретателю. В углах, не смея пошевелиться, скрючились рабы, помощники сумасбродного гения.
— Спокойно, Калияс, спокойно, это я, твой император, — сказал я, подходя вплотную. — Как твои дела, как драгоценное здоровье?
— Мои дела и здоровье в прекрасном порядке, — пробурчал Калияс. — И были бы еще лучше, если бы вы, людишки, меня не отвлекали постоянно.
Я заметил, что он собирает архитронито. Герений докладывал, что мой даровитый помощник уже собрал три орудия. Я готов был расцеловать его и исполнить любое желание. Но, насколько я помню, возможность пошевелить мозгами всегда была для него наилучшей наградой. Посмотрим, что он скажет на это.
— Смотри, Калияс, сможешь сделать такую машину? — спросил я, выложив на стол схему печатного станка.
С его устройством я примерно был знаком, в свое время, в прошлой жизни мне как-то пришлось самостоятельно печатать
Впрочем, я опять отвлекся. На картинке, что я быстро накидал для Калияса, были изображены выпуклые металлические буквы латинского алфавита. Они были подвижные, то есть, могли меняться местами. Крепились литеры на железных прутах и толстых брусьях к полу и потолку.
Сверху, конечно же, был пресс с рычагом, тоже из железа, а под ним находился ровный стол, его можно было вытаскивать из-под пресса. На нем должна будет расстилаться наша самодельная бумага из сушеных трав. Пресс будет вбивать в нее литеры и печатать таким образом текст.
Глаза Калияса расширились.
— Что это? — спросил он, благоговейно потрогав схему, будто прикоснулся к священной реликвии. — Механизм, которого я не знаю?
Либерия тоже подошла и сунула нос в рисунок, но ничего не поняла, фыркнула и отошла.
— Верно, — ответил я. — Это станок, чтобы печатать бумагу.
— Что печатать? — переспросил изобретатель.
— Бумагу, — объяснил я. — Это то, что заменит нам пергамент в скором времени. Она проще добывается. Из них мы будем делать книгу, а не свитки.
— Я понял, понял! — закричал Калияс. — Это механизм для печатания свитков! Какое интересное устройство! Это что, буквы? Они будут ложиться на бумагу с помощью сильного давления? Действительно, это ведь гениальная идея! Надо сделать хорошие чернила, тогда оттиск будет держаться очень долго!
— Верно! — подхватил Росциа и в глазах у него был такой же безумный блеск, как и у Калияса. — Самое главное, что мы теперь сможем печатать быстро и много книг. Достаточно разложить буквы в определенном порядке и мы сможем напечатать сразу несколько десятков страниц, понимаешь? И сделать это может один человек, не надо набирать кучу писцов!
— Да, только буквы надо располагать зеркальным образом, чтобы они ложились на бумагу в обычном порядке, — добавил я, едва успев вставить слово в их быстрый диалог.
— Верно говоришь, император! — закричал Калияс. — Ну и голова у тебя, не хуже, чем у Архимеда! Как же ты умудрился такое придумать?!
Он попытался меня обнять, радостно хохоча, но я увернулся. Нет уж спасибо, избавьте меня от этих проявлений радости.
— Пожалуй, я вас оставлю, — сказал я двум полоумным помощникам. — Вы тут сами уже разбирайтесь дальше, что и как. Скажете, сколько надо денег для изготовления станка и обратитесь к Беллатору, он выделит средства.
Калияс и Росциа уже забыли обо мне. Они снова склонились над схемой и принялись обсуждать детали проекта, прикидывая, из чего сделать станок.