Игра Канарейки

Solongoy

Крайне неприятный способ узнать о своём небезразличии к кому-либо - присутствовать во время его смерти. У эльфки оглушительно зазвенело в ушах, она постаралась удержаться на ногах, кто-то подхватил её. Звон прошёл, теперь в голове звучал смех Ольгерда.

Смерть, не её, чужая, была так близко, Канарейка чувствовала её. Убийце ещё никогда не было так плохо от присутствия смерти. И дело было даже не в отвратительном рваном разрезе у самых плеч атамана, не в том, что тело его до сих пор стояло на ногах, не в том, что рука потянулась

к голове…

Канарейку выбросило из полусна. Смех был не в её голове. Геральт тоже его слышал. Ведьмак выставил меч перед собой в блоке и озадаченно хмурился.

Рука Ольгерда потянулась назад, схватила голову за волосы и резко вернула её на место.

«Кабаны» раздались оглушительным свистом.

– Ты успокоился, Геральт? – спросил атаман. На его шее зияла ужасная рана, кровь из неё заливала кунтуш и капала на землю.

Ведьмак отступил на пару шагов назад, но меч убирать не торопился.

– Кто ты?

Ольгерд рассмеялся в ответ жутким металлическим смехом. Он леденил душу, что-то выворачивал внутри.

Послышался звонкий шлепок.

Тощая эльфка с длинной копной спутавшихся волос и паутинкой шрамов на коже, эльфка, которая была на голову ниже его, босая, только в кожаной куртке и штанах, влепила Ольгерду фон Эвереку, атаману «кабанов», смачную пощёчину.

Комментарий к VI. Огонь

Глава неделю с лишним ползла сюда. И наконец доползла ;)

========== VII. Рассвет ==========

Философией принято называть предпринимаемые

людьми жалкие потуги понять Природу. За философию

сходят и результаты таких потуг.

Вильгефорц

– Разве не этого ты хотела? – Глаза Гюнтера сверкнули, торговец зеркалами медленно перекатывался с пятки на носок. Его руки были по-деловому сцеплены за спиной.

А ведь и правда, именно этого она и хотела. О’Дим даже не стал прибегать ни к каким уловкам и фокусам, хотя мог бы.

– Думаю, дальше тебе не понадобится моя помощь.

Канарейка оскалилась.

– Если честно, Гюнтер, чем раньше ты исчезнешь с глаз моих, тем мне будет спокойнее.

Торговец развёл руками:

– Так сложилось, что у меня дела с ведьмаком, а у того – с Ольгердом фон Эвереком. Нас крепко связала нить судьбы, моя милая.

– Не думаю, что здесь поработала только судьба.

Гюнтер жутко улыбнулся и сделал шаг назад, в тень толстого дерева.

– Птаха! – «Кабаниха», с которой Канарейка была уже знакома, заметила эльфку среди деревьев. – Ты в лесу собираешься остаться?

– А что, с собой зовёте? – с вызовом, нагло. А не стоило бы – единственным местом, в котором Канарейка сейчас могла бесплатно переночевать, был дом Хаттори аж в самом Новиграде. Лошади не было, а деньги внезапно кончились ещё вчера, после ночи в какой-то таверне Оксенфурта.

– Ну не оставлять же тебя в самом деле в лесу, – хмыкнула «кабаниха»,

невольно цитируя слова атамана. – Я, кстати, Эльза.

Канарейка кивнула, слегка улыбаясь.

– Атаман с тобой ещё не рассчитался за жабу. Сейчас всё сгорело, нужно ехать в Оксенфурт, потрясти должников.

– У меня ещё кое-какие дела здесь… – проговорила Канарейка, бросив быстрый взгляд куда-то в сторону.

Небо уже обливалось восходом, но солнце было недостаточно высоко для того, чтобы осветить землю.

«Кабаниха» хмыкнула.

– Ищи нас в Оксенфурте, – повторила Эльза и зашагала к уже собиравшимся отправляться «кабанам». Среди них гарцевал белоснежный конь, осёдланный Ольгердом фон Эвереком. Атаман был похож на высеченную из гранита статую: его спина была совершенно прямой, лицо бесстрастным, а движения чёткими и редкими. Ольгерд ударил коня пятками по бокам, и тот неторопливо и царственно зашагал по дороге, уводя за собой разбойничью компанию.

Оставленный «кабанами» дом лениво догорал, от конюшен, ведя за собой вороную кобылу, торопливо шёл ведьмак. Геральт был погружён в свои мысли: у него только что состоялся не самый простой разговор с атаманом. Разговор примерно на середине прервался крепкой ведьмачьей руганью: распряжённая Плотва, которую вчера под Янтрами увёл коварный конокрад, стояла в конюшне «кабанов».

– С братом сложностей быть не должно, а вот дом… Как же я принесу ему дом?

– Геральт! – Канарейка окликнула ведьмака, погружённого в свои мысли , чуть не прошедшего мимо неё. Он остановился, повернул голову в сторону эльфки, несколько секунд смотрел мимо неё, и только потом наконец стал привычным Геральтом, старательно делающим вид, будто происходящее вокруг к нему никак не относится.

– Ну как, вы успокоились? – ехидно спросила Канарейка.

– Успокоились.

– На твоём месте я бы не беспокоился о доме, а вот с братом будет потрудней. – Гюнтер материализовался рядом с Канарейкой, даже не делая вид, будто он прятался в тени.

Геральт нахмурился, несколько раз перевёл взгляд с эльфки на торговца зеркалами и обратно, спросил медленно:

– С Канарейкой у тебя тоже контракт?

Эльфка заметно напряглась: ей не хотелось, чтобы предмет её договорённости с Гюнтером стал достоянием общественности. Пусть даже общественности в лице одного единственного не склонного к сплетням ведьмака.

– Нет, – улыбнулся О’Дим. И его улыбка показалась бы даже дружелюбной, если бы не его чёрные глаза, в которых не отражался огонь догорающего дома. – У нас с ней соглашение… другого рода.

Это прозвучало бы довольно мерзко и компроментирующе в ушах какого-нибудь «кабана», но ведьмак расценил ответ Гюнтера как настойчивую просьбу не лезть, и перевёл взгляд жёлтых кошачьих глаз на траву под ногами.

– Почему с братом Ольгерда мне должно быть труднее?

Гюнтер ухмыльнулся, облокотился на дерево, стоявшее позади него.