Игра Канарейки

Solongoy

– Рад тебя видеть, – процедил сквозь зубы ведьмак. Шумно выдохнул, растерянно провёл рукой по волосам и добавил уже спокойнее:

– Правда, рад.

Канарейка немного удивилась благосклонности Геральта, кивнула ему и улыбнулась. Ведьмак наконец бросил седло, шпоры и седельные сумки, которые до сих пор держал в руках, на траву.

– Шани в порядке?

– Она упиралась, но я её вывела. Офирцы нас не заметили.

– Ты знала? – Геральт спросил просто и прямо, по обыкновению глядя в глаза. Если бы Канарейка

решила солгать ему, ведьмак бы не понял этого. Но Геральт нравился эльфке, он не был увёртлив или глуп, он не был глубоко внутри себя, как Ольгерд.

– Нет, Геральт, не знала. Правда, сказала бы.

– Спасибо, Канарейка.

– Эй ведьмак, что у тебя с лицом? Офирский сифилис подхватил? – зычно загоготал пьяный «кабан», всё ещё трущийся у крыльца.

– А у вас дом горит. Заметили? – желчно спросил Геральт. Он не обращался конкретно ни к Канарейке, ни к «кабану», но заговорил громче.

– Где Ольгерд фон Эверек? У меня к нему пара вопросов.

Эльфке не хотелось говорить Геральту, что атаман сейчас шарится по горящему зданию в поисках её лютни. Ей не хотелось оказаться между двух огней, что уж говорить о двух полыхающих громадных кострах, которыми были атаман и ведьмак.

– Да чтоб я знал… Где-то здесь, наверное…

«Кабана» прервал резкий громкий крик. Эльза и Бертольд тащили за собой сопротивляющегося Ломонда. Канарейка вспомнила о сделанном явно в гневе, поспешном и необдуманном приказе Ольгерда – «снести кретину голову». Эльфка помнила, что когда она вернулась в усадьбу, эти Эльза, Бертольд и Ломонд сидели за одним столом. Среди «кабанов» явно не водилось привычки пить с неприятными тебе людьми, а уж тем более смеяться с ними над чем-то так громко, что смех слышен с улицы.

Ломонд обвис в руках соратников, взгляд его потух. Эльза механически положила его голову на пень, занесла меч для удара.

Канарейка предпочла не вмешиваться: было совершенно очевидно, что «кабаны» боготворят своего атамана и исполнят его приказ, даже если Ольгред скажет подобным образом умертвить половину ганзы.

Геральт же при виде разворачивающейся сцены подумал, что его самого могли точно так же казнить офирские солдаты.

– В чём он провинился? – грубо спросил ведьмак.

– Не твоего ума дело, Кошачьи глазки, – ядовито ответила Эльза.

– Да я камин разжёг! – вскрикнул Ломонд и тут же получил от Бертольда удар в бок. Пленник поднял глаза на стоявшую позади Геральта Канарейку и прохрипел:

– Я всего лишь камин разжёг, сударь ведьмак. Милсдарыня может подтвердить.

– А мне плевать, – отрезал Геральт. – Убери меч.

Эльза перевела острие меча на ведьмака. Тот потянулся за спину.

– Хватит уже, – прошептала Канарейка так, чтобы её слышал только ведьмак. Но Геральт был зол, взбудоражен, сейчас он был готов на резкие необдуманные поступки, о которых потом мог бы пожалеть.

– Достаточно.

Ольгерд

фон Эверек неторопливо выходил из горящего дома. Он по обыкновению держал одну руку на эфесе меча, а во второй была лютня из красного дерева. К своему облегчению Канарейка заметила, что огонь не успел её коснуться.

– Я не дам тебе убить этого человека, – громко сказал Геральт атаману.

Ольгерд, не обращая внимания на ведьмака, подошёл к эльфке, протянул ей лютню. Затем он вытащил из-под полы пару книжек в мягких кожаных обложках и отдал Канарейке и их.

– Интересно, – ухмыльнулся атаман. – Геральт, ты хочешь не справедливости, а драки. Я твоё желание разделяю. К чему ещё какие-то слова?

Ведьмак молча вытащил из-за спины меч.

«Кабан», стоявший у крыльца, поспешно ретировался к воротам, Эльза отступила от пленника, и тот уселся на земле.

– Может быть, не стоит?.. – начала Канарейка. Геральт и Ольгерд быстро и остро взглянули на эльфку. В глазах обоих плясал огонь. Канарейка не могла сказать точно, был ли это огонь пожара.

Сначала атаман и ведьмак шагали по кругу, выдерживая одинаковое расстояние друг до друга. Вокруг быстро собрались «кабаны», они улюлюкали и кричали, поддерживая атамана в ещё не начавшемся поединке. Канарейка не разделяла всеобщего энтузиазма, ей хотелось, чтобы это мальчишеское баловство поскорее закончилось. Кому, как не ей, знать, что игры на мечах приводят к проигрышу – то есть смерти – одного из игравших. И совсем не обязательно он будет слабее.

Наконец настоящий бой начался. Эти двое обладали невероятной силой и скоростью, Канарейка не могла даже уловить все их движения. Особо подвыпившие «кабаны» вообще не понимали, что происходит и каков расклад сил, они просто кричали и свистели.

Геральт исполнял финты и вольты, раскручивался и вертел мечом, прыгал и откатывался в сторону. Ведьмак был нечеловечески быстр, что естественно – технически он не был человеком. Ольгерд фон Эверек человеком был. Но бил он с невероятной силой. На какой-то миг Канарейке даже показалось, что он исчез, а потом появился в шаге от ведьмака. Атаман занёс карабелу, но Геральт вовремя её блокировал. И всё начиналось заново.

Звенела сталь.

Мечи высекали искры.

Кто был быстрее, сильнее, хитрее? Был ли среди них лучший?

Канарейка всё сильнее злилась на себя – потому что не могла остановить это бессмысленное безумство, и на мужчин, двух сильных воинов, решивших помериться… силами.

Внезапный скрежет, хлюпающий звук. Канарейка замерла. Одним сильным ударом Геральт снёс голову с плеч Ольгерда фон Эверека. «Кабаны» никак не среагировали на это, кто-то только громче засвистел. Ведьмак сам застыл от неожиданной лёгкости, с которой атаман пропустил совершенно детский удар.

Сердце Канарейки тоже пропустило один удар.