Игра Канарейки
Шрифт:
Улыбка с лица Фиакны исчезла окончательно. Брови опустились ниже, и он стал похож на мраморную статую из древнего эльфского храма.
Эльза и Бертольд замерли с мечами в руках, не сводили взглядов с эльфа.
– Не смей двигаться, – прорычала Эльза.
– Ну и закончим на мне, – уже без иронии, с которой она начинала, сказала эльфка. – Я – оксенфуртская Канарейка, убийца, на руках которой немало крови. Друзья зовут меня Карина, после каждого дела я уезжаю в Новиград и с месяц живу обычной жизнью
Эйвар поджал губы. Ему совсем не нравилось то, что сейчас могло здесь начаться. А ещё ему не нравилось, что Канарейка впутывает в свои дела этих «кабанов».
– И именно поэтому так называемый Фиакна пристал ко мне утром, – закончила Канарейка.
Фиакна стоял неподвижно, бесстрастными глазами упирался в эльфку. Ничего не говорил.
Канарейка быстрым движением вытащила карабелу из ножен, в два шага оказалась рядом с Фиакной и приставила острие сабли к его горлу. Эльф даже не дрогнул.
– Ну что, тебе есть, чего сказать?..
– Ты думаешь, я такой дурак, что попёрся прямо в гнездо оксенфуртской Канарейки без подстраховки? – спросил он медленно грудным голосом. – Мои люди знают, где я сейчас. А ещё знают, где живёт гном Биттергельд Баумгартен и эльф Элихаль. А также ещё несколько контактов, на которые ты выходила за последние сутки.
– Я вернулась в Новиград вчера, – прорычала Канарейка.
– Ты наделала много шума в Оксенфурте. – Фиакна посмотрел Канарейке прямо в глаза. – Найти тебя намного проще, чем ты думаешь.
– Ты из людей Тесака? – спросил Эйвар.
Фиакна не ответил.
– Из Большой Четвёрки остался только он, – Кузнец провёл рукой по подбородку, прищурился, будто бы пытаясь вспомнить, не видел ли он этого эльфа среди тех, кто мешал ему заниматься ремеслом с год назад.
– Кажется, меня кто-то проклял, – выдохнула Канарейка. И снова обратилась к Фиакне. – Говори. Что тебе нужно?
– То, за чем обычно к тебе приходят.
– Я больше не буду убивать.
– Обстоятельства вынудят. И я.
Канарейка резко, с досадой убрала карабелу в ножны.
– Ну и кто заслужил всех этих хлопот?
– Капитан Бартлей вар Ардал.
Эйвар присвиснул.
– Высоко метите?
– Член совета Новиграда? – спросила Канарейка.
Фиакна кивнул:
– А ещё глава стражи и мерзейший ксенофоб. Из-за него Новиград со сих пор словно под гнётом Радовида.
– И что? – железным голосом спросила Канарейка. – Я теперь должна броситься на него с ненавистью? За то, что он мешает ворочать свои дела шайке преступников-нелюдей?
– А твоим друзьям эльфам и гному в Новиграде хорошо живётся? – спокойно спросил Фиакна. Снова заглянул Канарейке в глаза. Она упрямо глядела вперёд, на него, приподняв голову. Не выдавая внешним видом своей слабости. Только теперь она была у Фиакны как на
– Да это, в общем-то, и не важно. Я буду мотивировать тебя не этим.
Никаких слов больше не требовалось. Канарейка всё поняла. Этот чёрт очень хорошо подготовился к встрече с ней. Он знал, на что надавить.
– Когда? – спросила эльфка, голос её оборвался.
Фиакна уже чувствовал победу.
– Завтра ночью.
– Почему завтра?
– Сегодня господин вар Ардал изволит ночевать не один.
– И в кровать к нему залезли? – холодно спросила Эльза.
Фиакна не отреагировал, продолжал смотреть на Канарейку.
– Хорошо, – сказала эльфка сжимая кулаки.
В конце концов, она много раз убивала. Слишком много. И пусть мерзость такого существования, которое ей приходилось влачить ради хоть каких-то денег, чтобы просто не сдохнуть с голоду, она в полной мере осознала совсем недавно, пусть была за это теперь противна сама себе, но она была готова убить за свою семью. За то, чтобы они находились в безопасности. Несмотря на то, как грязно это было. Отвратительно. Менять одну чужую жизнь на несколько родных.
Эльза успела заметить какой-то нервный короткий импульс, встряхнувший Канарейку после слов эльфа.
Что уж тут скрывать – Эльзе нравилась Канарейка. Нравилась даже несмотря на довольно противоречивое чувство, охватывавшее её тогда, когда эльфка пропадала куда-то в обществе атамана. Потом он возвращался другим. Более человечным, что ли. Эльзе казалось, что без всей этой заварушки с Канарейкой, когда бы пришло время, Ольгерд не стал бы заморачиваться по поводу нового атамана. Просто оставил бы их и ушёл.
А ещё Эльза ненавидела, когда её используют. Этот Фиакна сейчас пытался заставить сделать Канарейку то, что ему нужно, и «кабаниха» проецировала свою ненависть на него. Нужно было что-то делать. Хотя бы сказать о происходящем атаману.
– И, естественно, пока что я никуда от тебя не денусь. Буду твоей тенью, чтобы ты не выкинула какую-нибудь глупость.
Канарейка не планировала его обманывать. Она всё ещё была тверда и уверена в своём решении, хотя и понимала, что не сможет ручаться за себя тогда, когда придёт время убивать. Ей не хотелось об этом думать.
Если у этого Фиакны и правда целая свита шпионов и убийц за каждым углом, всё это может принять плачевные последствия.
– Они всё слышали, – сказала Канарейка, кивая не присутствующих. – Они могут выкинуть глупость, конспиратор.
– А я всё ещё буду твоей тенью. Тени, знаешь ли, бывают опасны.
Фиакна и представить не мог, что Канарейка окажется такой простой и слабой. Что её можно будет читать просто по её лицу. Что она выставит все свои уязвимые места напоказ.