Игра на чужом поле
Шрифт:
— Воч? — на инглише высказала своё удивление Марта. И это хорошо, ведь у неё скоро учёба в Оксфорде, надо с немецкого на английский перейти в общении с подругой.
Я со знанием дела объяснил значения татуировок на шее француженки, о которых сам только что узнал, и заметил, как разочарованно вздохнул неизменный водитель Йоханссон. Интересно, а у этого арийца к Марте… — нахмурился я. — Надо будет попросить другого водилу ей подобрать! Какого-нибудь опытного старичка. Хотя, Йоханссон же ещё и охранник, я так понял.
Глава 13
Других претензий к парню не было: Йоханссон
Я всю дорогу ревностно следил за шофёром, мысленно отмечая каждую деталь его поведения. Ведь если кто и может представить угрозу для Марты, то это тот, кто всегда рядом. Йоханссон, к счастью, не давал поводов для подозрений, но его грациозная уверенность за рулём… Она меня всё же слегка настораживала.
Марта, напротив, была погружена в свои мысли и на водителя никакого внимания не обращала, лишь время от времени бросала на меня задумчивые, но ласковые взгляды.
Ехать было недалеко — всего каких-то тридцать километров. Да ещё и по отличным норвежским дорогам, и если учесть, как плавно и уверенно вел машину Йоханссон, то путь до Скаугума превратился в комфортную прогулку.
«Элегантное поместье», — промелькнуло у меня в голове, когда мы свернули на гравийную дорожку, ведущую к дому. Кирпичный фасад в мягких кремовых тонах выглядел добротно и одновременно изысканно. Дом растянулся буквой L: одно крыло уходило к уже оживающему весеннему саду, а другое, как доверительно шепнула Марта, скрывало в себе жилые и хозяйственные помещения. Высокие окна на первом этаже, смотрелись как драгоценные картины в золотистых рамах, что вкупе с каменной отделкой стен придавало Скаугуму некую монументальность, достойную жилища монархов.
В общем впечатление на меня домик произвел, а вот парк, конечно, лучше было бы увидеть летом. Кто знает, может и доведётся.
— Ну вот… здесь я и живу, — тихо и несколько смущенно произнесла Марта, выйдя из машины.
Я немного мандражировал. Ну а как иначе? Предстояла встреча с родителями Марты. Кронпринца я уже видел — нормальный мужик, по крайней мере, пьющий. А вот мама… Ничего о ней не знал, кроме того, что Харальд любил её до такой степени, что был готов отказаться от титула наследника. Красивая легенда, конечно, но какая же Соня в жизни?
Кстати, если Хокон вдруг решит отказаться от трона, то следующей в очереди будет Марта. Вот это уже не укладывалось у меня в голове. Ну какая из неё королева? В этой взбалмошной девчонке, которая с азартом бросается в авантюры, я видел кого угодно, только не будущую монархиню. Хотя… если вспомнить, как она лихо расправилась с владельцем гостиницы из-за номера или расколотила, по словам отца, несколько фамильных ваз… Тьфу на тебя Штыба, накаркаешь ещё!
Нас, конечно, встречали. Но не папа с мамой, как это сделали бы любые русские люди, а дворецкий. Мужик с повадками… Ну, прямо скажем, непростой. Обшарил меня цепким взглядом с головы до ног, будто прикидывал, не тяну ли я на угрозу безопасности. Двигался он плавно, с достоинством, всем своим видом давая понять,
Очень трудно мужику, наверное, было смириться с тем, что меня запустили в дом без шмона. Ну а вдруг у меня под курткой спрятан автомат Калашникова? Или балалайка! От этих мыслей моё лицо самопроизвольно перекосило в широкой улыбке. В это время с крыльца вылетел Хокон и, увидев мою улыбку (хотя она вообще-то не ему предназначалась), тоже дружелюбно заулыбался в ответ, быстро тараторя на немецком:
— Как хорошо, что ты приехал. Я тебе свою коллекцию покажу!
— Его королевское высочество принц Хокон, — церемониально представил мне парнишку дворецкий.
А вот Марту представлять не стал, видимо, прекрасно осознавая, что в её представлении я точно не нуждаюсь. Может быть, даже слишком хорошо знаю принцессу, о чем, судя по сдержанному взгляду дядьки, тот наверняка уже подозревал.
— Что за коллекция? — прикинулся я заинтересованным, чтобы завести с пацаном разговор.
— Я же тебе говорил! Модели дельтапланов, парапланов… — Хокон аж подпрыгивал на месте от возбуждения.
— Точно! Помню, — кивнул я.
И ведь правда помнил. Ещё в Сеуле он как-то обмолвился, что любит «клеить модели». Тогда я, конечно, подобрал к этим словам совсем другое значение. Поржал молча, но запомнил. Ну а теперь выясняется, что парень-то всерьёз увлекается авиамоделизмом.
— Сначала в «Зелёный зал», — негромко, но с настойчивой интонацией произнёс дворецкий.
— Туалет где у вас, любезнейший? — спросил я, произнеся последнее слово по-русски.
К моему удивлению, меня поняли. Дворецкий слегка кивнул, с достоинством указав на коридор, который тянулся вглубь этого великолепия.
Может, меня сразу за стол усадят, и отпрашиваться потом будет уже неудобно. Так что лучше сейчас все свои дела, и со спокойной душой отправлюсь на встречу с неизбежным.
Пока шёл, краем глаза отметил: тут тоже вазы стоят. Целые! Значит, Марта свои подвиги совершала в другой части дома. Видно, не всё семейное наследие пострадало.
Я был уверен, что нас сразу отведут в столовую. Марта рассказывала, что это внушительное помещение с потолками под пять метров, где проходят все семейные торжества и официальные мероприятия. Но судя по всему родичи Марты решили сначала приглядеться ко мне. Проверить, так сказать.
Мы вошли в небольшую комнату, совсем камерную по сравнению с описаниями столовой. Метра три на пять, с двумя окнами, которые выглядывали в сад. Обстановка была строгой, но уютной: тёмные портьеры, узкая деревянная мебель, и, кажется, запах свежесрезанных цветов, которые стояли в вазе на низком столике.
«Зал для ожидания? Комната для допроса?», — пронеслось у меня в голове.
За столиком, окружённым небольшими, но изящными диванчиками, расположились три человека. Харальда я узнал сразу. Рядом с ним сидела женщина средних лет с утончёнными чертами лица. Её прямая осанка и мягкий, но пронизывающий взгляд говорили о том, что это никто иной как мама Марты. А вот третий человек заставил меня замереть.
Король Норвегии. Сам Олаф V. Я узнал его безошибочно — видимо, он уже успел вернуться из своей поездки за границу. Король сидел спокойно, даже расслабленно, но в его позе и выражении лица чувствовалась привычка к вниманию и уважению.