Игра VORoв
Шрифт:
В сравнительно небольшое помещение набилось примерно две сотни человек и, если бы не открытые настежь окна, было бы тяжело дышать. Кир огляделся по сторонам, но Елены нигде не заметил. «Надеюсь, она понимает, что появляться здесь опасно, – подумал Кир. – Андермен ее не знает, но фамилия Брутари заставит его насторожиться». Наконец «Голос Сарумана» заткнули, а из настенных динамиков раздались какие-то предсмертные хрипы. Жабообразная директриса взяла микрофон и провозгласила:
– Дети мои!
Далее последовал энергичный спич где-то на полчаса. Усиленный аудиосистемой голос директрисы громыхал, казалось, отовсюду. Кир, который плохо спал последние несколько суток, присел на неудобную скамью и прислонился к стене. Вскоре он впал в полусонное, почти коматозное состояние. Сержант Андермен сел
Директриса стала выкрикивать в микрофон имена и фамилии бывших учеников, которые один за другим поднимались к столу президиума. Перед каждым вручением чартера в виде красных или синих пластиковых карточек из динамиков играл туш, а затем раздавались «живые» аплодисменты. Больше всего шумовых приветствий сорвал Арнольд МакГрегор. Кир отметил, что Елены Брутари в списке не было. Сам он получил свой красный чартер «с отличием» одним из последних. После обязательного туша младшему Ворсмиту не стал аплодировать даже Андермен.
Когда официальная церемония закончилась, Кир решил побыстрее покинуть школу. Меньше всего он хотел общаться с бывшими одноклассниками, которые собирались хорошо повеселиться этой ночью. На улице было уже темно. Выйдя из ярко освещенного зала, Кир и его охранник-конвоир двинулись по сумрачному коридору к выходу. Какой-то парень в смокинге целовался с толстой некрасивой девчонкой, запустив ей руку под мини-юбку. Откуда-то раздавался пьяный смех.
Проходя мимо темной пыльной лестницы, уводившей в школьный подвал, Кир услышал страстные, почти животные стоны. Он остановился и, вглядевшись в полумрак, с ужасом узнал Елену. Она стояла на четвереньках на какой-то старой сломанной парте. Ее красивое лицо было обращено вверх к Киру, а из одежды оставалась только коротенькая белая майка, бесстыдно задранная до плеч. На изящной лодыжке Елены болтались темно-красные кружевные трусики, так долго бывшие предметом заветных мечтаний Кира. Позади Елены, раздвинув ее длинные ноги, расположился обнаженный Арнольд МакГрегор. Его мускулистая рука грубо тискала плотные тяжелые груди Елены, задерживаясь на темных напряженных сосках. Огромный, набухший от крови мужской орган Арни с чавканьем входил и выходил из женского тела, мошонка ритмично ударялась о слегка приподнятый зад Елены. Встретившись взглядом с застывшим наверху Киром, дочь Брутари неожиданно пронзительно взвизгнула и забилась в конвульсиях. МакГрегор также зарычал от удовольствия, закачивая сперму в свою жертву. Его бритая наголо голова задергалась в разные стороны. Замелькали нежные ступни и ухоженные розовые пятки Елены, кружевные трусики полетели в грязь. Из церемониального зала приглушенно, но отчетливо доносился старый хит известного шоумена Фили Кривоватого «Учат в школе». Остановившейся рядом с Киром Андермен скабрезно усмехнулся, с интересом рассматривая совокупляющуюся под лестницей парочку.
Пошатываясь, Кир двинулся к выходу. Когда юный вор оказался на свежем прохладном воздухе и немного пришел в себя, он неожиданно пробормотал:
– Последний путь на большую дорогу жизни – это, пожалуй, верно.
Глава 4. Наследство графа Ворсллита
На следующий день после выпускного Кир и сопровождавший его Андермен вылетели в Зассадар. Столица графства Ворсмитов располагалась достаточно далеко к северу от Нью-Ромы. Граф прислал за младшим сыном свой личный самолет, что немало удивило Кира. Когда он, поеживаясь от холодного северного ветра, спускался по трапу, на взлетно-посадочную полосу лихо вылетел громадный черный джип. Завывая мощной сиреной, агрессивная машина остановилась прямо перед Киром, а выскочивший слуга распахнул перед ним дверцы заднего салона. На капоте развевался ярко-красный флажок с нарисованным посередине золотисто-коричневым жуком. «Похоже на кучу дерьма в луже крови», – подумал Кир, но покорно загрузился внутрь. Сержант Андермен занял водительское место на переднем сиденье, и джип рванул
Особняк Ворсмитов, помнивший не одно поколение этого старинного аристократического рода, располагался к юго-западу от Зассадара и был соединен с аэропортом специальной трассой. Далеко на горизонте мелькнули и скрылись за холмами какие-то бараки. Андермен включил радио. К счастью, оно было настроено не на изрядно надоевший Киру в Нью-Роме «Голос Сарумана», а на местную радиостанцию компании «Хартленд Оил». «Уан вэй тикет, уан вэй тикет, уан вэй тикет оеей!», – бодро звучало из динамиков. Кортеж не снижая скорости, проскочил три блокпоста: Пи-Эс агентства «Марк Ворсмит», Имперской СБ, а затем собственно оруженосцев графа на въезде в поместье. Всюду люди в мундирах вытягивались в струнку и отдавали честь, безропотно глотая пыль от пролетавших машин.
Вся поездка заняла не более десяти минут. Джип остановился у парадного входа массивного двухэтажного особняка, подошедший слуга распахнул дверцу. Кир выбрался наружу. Осененный ультрафиолетовой мигалкой и слегка оглушенный по-прежнему воющей сиреной, он обреченно побрел навстречу судьбе.
К некоторому разочарованию Кира родовое гнездо выглядело совершенно чужим. Когда он зашел в отведенную ему небольшую комнату на втором этаже особняка, она показалась смутно знакомой. Однако Кир не был уверен: он действительно что-то помнит или это всего лишь самовнушение. По рассказам Брутари до четырех лет он жил здесь вместе с матерью, но все его сознательные воспоминания относились исключительно к Нью-Роме. Никаких заметных следов леди Юдифь в особняке Ворсмитов не наблюдалось. Кир с горечью подумал, что отец постарался стереть все воспоминания о своей покойной жене.
Из окон новой комнаты Кира открывался вид на небольшую лужайку, покрытую ровным газоном, и высокую стену из массивного красного кирпича. Виднелась вышка с вооруженным до зубов оруженосцем в коричневом мундире. Поверх стены была натянута колючая проволока, по которой, скорее всего, был пропущен электрический ток. Где-то находились и скрытые камеры наблюдения, снимавшие как в обычном, так и, вероятно, в инфракрасном диапазоне. «Да, отсюда сбежать не удастся… да и бежать мне некуда», – печально подумал юноша.
– Окна бронированные и тонированные? – из любопытства спросил Кир у сержанта Андермена, который по-прежнему возвышался над своим подопечным.
– Конечно, милорд, – рослый оруженосец в мундире был невозмутим. – Вы можете пока отдохнуть. В 15.00 господин граф ждет вас на официальный семейный обед в главной столовой. Будут присутствовать ваши братья – лорд Петр и барон Марк. Примите ванну и оденьтесь соответственно. Граф сделает важное объявление.
– Какое? – поинтересовался заинтригованный Кир.
– Господин граф сам все объяснит. Я скоро вернусь, – с этими словами Андермен вышел из комнаты, наконец оставив Кира одного.
Одетый в официальный коричневый мундир, форменные брюки и такие же коричневые ботинки, Кир в сопровождении Андермена прибыл в главную парадную столовую особняка Ворсмитов раньше всех. Прямоугольное помещение, где предполагался обед, выглядело весьма впечатляюще и занимало чуть ли не половину первого этажа особняка. Потолок имел высоту не менее семи метров и был расписан довольно вульгарными картинами из жизни богов и демонов. Последние были представлены в основном в женском обличье и выглядели откровенно похабно. Вдоль всей залы по центру располагался гигантский дубовый стол, за которым свободно могли разместиться около сотни человек. Рядом со столом стояли длинные и широкие деревянные скамьи без спинок. Сам стол покрывала пыльная скатерть из какой-то явно дорогой ткани. Она имела кроваво-красный цвет и была расшита рогатыми коричневыми жуками с золотой окантовкой. Пол оказался покрыт темно-коричневым дубовым паркетом, а стены покрашены яркой золотой краской, которая почти нестерпимо резала глаза. Было душно, в воздухе ощущался какой-то затхлый неприятный запах. Кир подумал, что даже человек с хорошим аппетитом испытал бы затруднения, принимая пищу в таких условиях. Но мнения юноши, как всегда, никто не спрашивал.