Играющий в пустоте. Карнавал безумной мудрости
Шрифт:
Это своеобразный род тестирования, который позволит ясно сориентироваться в уровнях способностей и их соответствии тем технологиям, на которые мы, иногда совершенно необоснованно, претендуем. Я предлагаю его не для того, чтобы указать кому-либо на те или иные ограничения. Но считаю крайне важным безжалостно стереть наивные идеалистические представления о том, что Путь Игры– это легко! Приступим, в жестком стиле…
1-й уровень. Внешний, или Медный
Здесь мы еще не имеем понятия о том, что такое независимая внутренняя реальность.Здесь мы – блуждающая в демонической версии игры инфантильная роль-посредственность. Но вместе с тем мы можем быть талантливы в способности открыться управлению извне, например, если говорить об актерской профессии, можем доверить себя зрелому режиссеру, транслируя качества его одаренности и достигая при этом довольно высоких результатов. Мы большую часть сил отдаем работе над ролью и в большей степени думаем о себе в ней, то есть можем играть только «из себя», из своего личного, личиночногоопыта,
2-й уровень. Внутренний, или Серебряный
Здесь мы уже знаем, что такое внутренняя реальность,и более того, способны увлечь в нее внешнее смотрящее пространство. Наши амбиции здесь распространяются уже на то, чтобы вступить в игру с самой Пучиной Многоглазой. И это знак пробуждения независимого талантав нас. Здесь для нас важна не сама роль, но способность разыграть свое высказывание через нее. То есть амбиции этого уровня распространяются на то, чтобы творить «не из себя», не из ограниченных возможностей «своей роли», но из Творческого Потенциала Пространства. Здесь мы в большей степени думаем о реализации целого, при этом принципиально отстаивая свое творческое кредо. В наши руки на этом уровне сами собой прыгают книги Михаила Чехова, Антонена Арто, Жана Луи Барро, Дзэами Мотокиё и т. д., и, тотально очаровываясь их крайне экстравагантными взглядами на творческие возможности Ума, мы пытаемся, иногда в ущерб себе, экспериментировать с предложенными ими системами и методами. Здесь же мы нуждаемся в жестком разделении единого творческого механизма на режиссера и актера (на взгляд и действие), тянемся к работе с методами трансформации энергиии более открыты потенциалу внутренних возможностей Ума.На этом уровне нам важно настойчиво прорабатывать способы выхода на Сцену Театра Реальностии методы отождествления со Сверхмарионеткойи Повелителем Игр,обнаруживая тем самым внутренний стержень, непоколебимый «центр циклона» .
3-й уровень. Тайный, или Золотой
Здесь мы не только знаем, что такое независимая внутренняя реальность,не только способны самостоятельно увлечь в нее смотрящее пространство, но знаем также и то, что внутренняя и внешняя реальности пустыпо природе. Мы превращаемся в чистые экраны, на которые проецируется все богатство мира. И это несомненный знак пробуждающейся в нас одаренности очень высокой пробы. По меткому замечанию Гротовского, мы превращаемся здесь в «профессиональных зрителей» [424] . Мы обретаем способность творить взглядом. Это особый, очень высокий тип зрительногостиля творчества, и он заключается в способности творить самим процессом смотрения. На этом уровне нашей прерогативой становится реализация потенциала игрыв целом, благодаря чему вырабатывается стопроцентная защита творческого процесса. С этого уровня мы способны защищать и направлять ясностью взгляда не только себя, но и других.
424
Гротовский Е.От бедного театра к искусству – проводнику. М.: Артист. Режиссер. Театр, 2003.
4-й уровень. Уровень Мастера
Здесь внешний, внутренний и тайный стили Игрысливаются воедино, реализуя изначальную цель Алхимии– единство противоположностей. И это, как уже говорилось, методы проникновения в тайну целого – в тайну Образа, в тайну числа , в тайну невинности! Если мы понаблюдаем, например, за играющим ребенком, то увидим, что он не нуждается в ком-то, кто режиссировал бы его игру со стороны. Он в одно и то же время и то, что смотрит, и то, что играет, и то, что играется. Он и форма игры, и творческая потенция игры, и само наслаждение от игры. Он – три в одном! Разница только в том, что ребенок присутствует в этом бессознательно, Мастерже – сознательно. Мастерзнает фактуру, механизмы и цели этого процесса. Одним словом, здесь, соединяя все вышеперечисленное в одно целое, мы способны самостоятельно проявлять Самоосвобождающуюся Игру Образа. И это бесспорный признак посещающей нас мета-, или сверходаренности.
Уточню: гениальность, как и бездарность, – это всего лишь метафоры!Как будет ясно из дальнейшего, в Алхимии Игрыметафора гениальности используется только на уровне актера(как метафора смерти только на уровне роли). На
425
Изумрудная Скрижаль Гермеса Трисмегиста Триждывеличайшего. Цит. по: Свинцовые врата Алхимии: История, символы, практика. СПб.: Амфора, 2002.
Игра в гениальность
Лучшей из известных мне формул, определяющих гениальностькак явление, я считаю следующую: « Гений –высшая степень подверженности наитию – раз, управа с этим наитием – два» [426] .
Еще раз: Высшая степень подверженности наитию! Управа с этим наитием!
И опять мы видим Танец Союзаженских и мужских качеств игры: «открытость» наитию и «управа» с ним! Фактически речь опять идет о Гермафродите, основной особенностью которого всегда была и будет способность к неимоверному труду, тотальная одержимость и фаллическоестремление к абсолютному совершенству. «Нужно быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла» [427] .
426
Цветаева М. И.Пленный дух. Воспоминания о современниках. СПб.: Азбука, 2000.
427
Достоевский Ф. М.Бесы // Собр. соч.: В 15 т. Т. 7. Л.: Наука, 1990.
Здесь интересно провести параллели с подходами и идеями Льва Гумилева, изложенными в книге «Этногенез и биосфера Земли». По Гумилеву, истоки зарождения многих этносов коренятся «…во внутреннем энергетическом человеческом импульсе» [428] . У личностей, названных им пассионариями, устремление к сознательной или бессознательной (порой иллюзорной) цели так велико, что превышает инстинкт жизни. Известно, например, что «…если бы у Моцарта, Бетховена, Шопена не было бы одержимости, той фантастической целеустремленности, то они, при всех своих способностях, будучи „вундеркиндами“, ими бы и остались» [429] . Но Бетховен, например, написал в своем завещании, что не может уйти из жизни, не совершив всего, к чему предназначен, Эйнштейн претендовал, ни больше ни меньше, на то, чтобы знать мысли самого Господа Бога, а Дали, согласно Франсеску Пужолсу, призван был «спасти живопись от ничтожности современного искусства» [430] . И «…все они, несомненно, действовали, сознавая что-то вроде внутреннего призыва, отлитого великим Гёте в емкую фразу: „И если в тебе нет этого – „Умри, но стань!“ – то ты лишь скорбный гость на мрачной земле“» [431] .
428
Гумилев Л. Н.Этногенез и биосфера Земли. М.: Наука, 2002.
429
Эфроимсон В. П.Генетика гениальности. М.: Тайдекс Ко, 2002.
430
Цит. по: Дали С.50 магических секретов мастерства. М.: Эксмо, 2002.
431
Эфроимсон В. П. Генетика гениальности.
Пассионарность, по Гумилеву, есть свойство генотипа, генетической конституции личности и может сочетаться со всеми видами дарований. Эта страсть, чаще всего неосознаваемая, вне морали. На разных этапах формирования личности она способна питать как «созидательную», так и «разрушительную» направленности. Так, активность и величина напряжения того или иного этноса определяется, по Гумилеву, количеством в нем особого вида энергии ( биогеохимической) живого вещества геосферы, формирующей так называемых пассионариев– сверхактивных особей, не довольствующихся обычной жизнью обывателей. Новые идеи этих беспокойных людей, овладевая умами окружающих, начинают менять параметры их энергетических полей, создавая пассионарные поля. И в процессе взаимодействия эти поля начинают естественным образом стягивать их носителей ( пассионариев) в различные социальные институты – общины, команды, кружки, дружины, партии, труппы и т. д. и т. п.
В основе любого формотворчества, как во внешнем, так и во внутреннем мирах, лежит повышенная концентрация некоего вида энергии (по Гумилеву – биогеохимической). Приводя к пассионарнойактивности, она реализует себя как в зарождении новых этносов, так и во вспышках ошеломительной творческой активности на внутренней территории личности, то есть в Игре, которая, по моему глубокому убеждению, тотально самодостаточна и не нуждается больше ни в чем другом, только в самой себе!