Играющий в пустоте. Карнавал безумной мудрости
Шрифт:
Итак: во внешнем мире можно найти только то, что излучается в него изнутри. «Вы можете изменить все вокруг, но ничего не изменится, если внутренний мир останется прежним. Внутренние установки будут создавать все ту же модель вновь и вновь, потому что человек живет от внутреннего к внешнему. Как паук несет паутину в себе, и куда бы он ни пришел, он тотчас распространяет вокруг себя свою паутину, так и мы, куда бы ни пришли, тотчас создаем вокруг себя свой образец» [370] . Здесь также можно привести одну известную аналогию: «…внешний мир – это экран, на который проецируется кино нашей внутренней Вселенной» [371] . Но самое невероятное и загадочное в том, что мы искренне принимаем эту иллюзорную проекцию за тотальную реальность и готовы играть по навязанным ею правилам. Глупым и досадно ограниченным!
370
Сан
371
Вольный пересказ цитаты из лекции ламы Оле Нидала, прочитанной в Варшаве в 1993 году.
Здесь вслед за чувственным Мопассаном хочется воскликнуть: «Надо иметь вялый и нетребовательный ум, чтобы удовлетворяться тем, что есть. Как случилось, что зрители мира до сих пор еще не крикнули: „Занавес!“, не потребовали следующего акта с другими существами вместо людей, с другими формами, другими светилами, выдумками и приключениями?» [372] Одним словом, это первое и, по сути, самое главное заблуждение: мы наивно полагаем, что живем в мире, созданном другими!И так возникает дуальная позиция Ума, в которой подлинная реализация невозможна!
372
Источник цитаты утерян. Выписка из моих дневников.
И на это следует еще и еще раз обратить особое внимание: в мире, созданном другими, наша реализация невозможна! Прежде всего потому, что в узком, двойственном положении Ума«…попытки изменить ситуацию внешне – начать работать интенсивнее и упорнее, поменять место работы, переехать в другой город, обвинить в своих проблемах других людей и т. д. и т. п. – все это, скорее всего, бесплодно или, по крайней мере, будет носить временный характер до тех пор, пока мы не обратим свой взор вовнутрь» [373] . Пока не поймем, что «…сами должны стать тем изменением, которое хотим видеть во внешнем мире» [374] . А когда «…изменяемся мы, изменяется и все вокруг» [375] .
373
Kehoe J.Money, success & you. Canada: Zoetic Inc. 1999.
374
Мохандас Карамчанд Ганди, прозванный в народе Махатмой (Великой душой).
375
Лама Оле Нидал. Каким все является. СПб.: Алмазный путь, 1995.
И как это возможно?
Сверхмарионетка
Virtus, или Божество Сердца!
Пройти через процесс разотождествления со своим нейротизмом(эмоциональной подвижностью), со своим, столь близким к пониманию «себя», телом через превращение его в послушный, многоуровневый инструмент, используемый в дальнейшем для реализации определенных задач, – очень непростой трюк! Согласитесь, что преодоление сформированных демонической версией игрырефлексов, или импринтов, – моральных и этических канонов сообщества, своей социополовой роли и т. д. и т. п., – очень непростая задача!
Итак, на сцене Игрывозникает Сверхмарионетка!
В контексте Алхимии Игры, точно так же как и Гордона Крэга, понятие сверхмарионеткаиспользуется как метафора артиста, преодолевшего личностные характеристики. Но есть и принципиальное отличие. Здесь на уровне ролиМастер управляется нитями страстей и эмоций; на уровне актераон управляется Золотой Нитьюцентрального канала; а на уровне зрителя– знает пустотную природуреальности. Три в одном – вершина искусства Мастера Самоосвобождающейся Игры.
Что это такое?
Следуя наставлениям герметистов: «Превратите труд в игру! Сделайте любое иго благом!», – можно заявить, что это воплощение так называемой воли к Игре. Воплощение воли к творческому преображению, к эволюционной трансформации, к преодолению ограниченной демонической версии. Но важно понимать следующее: если Повелитель Игр– это единство зрителя– актера– роли, то Сверхмарионетка– это отдельно взятый аспект актера– воплощение сознательной и направленной воли к Игре! Итак, весь «компендиум методов» работы со Сверхмарионеткойпризван организовать и защитить процесс проявления и взращивания воли к Игре! И первым шагом в этом
Проделаем это: зритель, в форме Золотой Гирлянды Мастеров, амфитеатром вокруг нас (рис. 4). Это глаза Вечности, Пучина Многоглазая. Мы в центре, в своей обычной форме.
Рис. 4
Войдем в Круг Мастерства. Это означает, что, успокаивая дыхание, мы успокаиваем Ум .
Представьте, что с каждым вдохом вы втягиваете в себя тот же воздух, каким дышали Шекспир и Леонардо, Бетховен и Пушкин, Моцарт и Нижинский… и вот вы уже в виртуальной позиции.
Теперь давайте увидим, как под воздействием энергии взгляда Золотой Гирляндынаше тело расщепляется, как бы «растворяется в глазах», то есть исчезает как что-то личностное, или, проще говоря, очищается. (Этот процесс можно представлять по-разному: одни видят его в стиле компьютерной графики; другие более физиологично, с отслаиванием мяса от костей или с эффектом разложения и тления; третьи просто растворяются в свете и т. д. Любые игры воображения возможны, и все будет правильно.)
Затем на этом «очищенном» месте из пространства, словно по щелчку пальцами, кристаллизуется новая форма, которую вслед за великим Гордоном Крэгом мы назовем Сверхмарионеткой, или Virtus.
В контексте пути Игрыэто имя означает светоносную форму плазменной природы, поддетую на нитях энергии, струящейся из глаз Золотой Гирлянды Мастеров. Иногда мне нравится думать о том, что это Ангел, чаще всего цвета индиго, фиолетовый или радужный. Одним словом, «…хороший актер телесно невидим. Публика должна иметь возможность забыть актера. Актер должен исчезнуть. И тогда в сознании зрителя, благодаря его фантазии, возникает нечто совсем иное» [376] .
376
Оида Й.Невидимый актер. Berlin: Alexander Verlag, 2001.
Возможен и другой способ обнаружения присутствия Сверхмарионетки: мы встаем или садимся перед зеркалом и смотрим в пространство как бы сквозь свое отражение. Мы не концентрируем взгляд ни на чем конкретном и ничего не оцениваем. Мы смотрим прямо в глаза тому существу, которое играет «роль нас» [377] . Используя этот метод, мы можем ежесекундно или, по крайней мере, при каждом взгляде на свое отражение в зеркало, в стекле в метро или в витринах магазинов наслаждаться тем, с каким жестоким совершенством это существо играет «роль нас» и весь мир вокруг нас. Это исполнение поистине виртуозно!
377
Зеркала – это ворота, двери или окна. Так как реальность – это голограмма, состоящая из световой энергии, то воспринимаемое нами как обычное отражение на самом деле не имеет с ним ничего общего: оно обладает своей сущностью и автономностью. Отражение, которое мы видим в зеркале, – это то, через что смотрят другие существа. Поверхность зеркала – не непроницаемая и не твердая, во снах она становится жидкой и даже газообразной, и наш взгляд может проскользнуть сквозь нее в иной мир. Нужно просто забыть, что это сон, и исходить из этого… (по материалам: Хорсли Дж.Воин Матрицы. СПб.: Амфора, 2004).
В дальнейшем, обретя определенные навыки, мы сможем постоянно смотреть в мир, в воспринимаемую нами картинку мира, и видеть то, что за ней: пространство, открытое, ясное и безграничное, зрителя, который присутствует за всей той видимостью, что играется перед нашим зачарованным взором. И наконец, мы сможем узнавать и наслаждаться присутствием в творческой потенции актера, который способен игратьс возможностями первого в союзе со вторым.
Так навык в переживании себя Сверхмарионеткойстановится основой всех алхимических экспериментов и источником всяческих трансформаций и метаморфоз. «Актер должен уйти, а на смену ему должна прийти фигура неодушевленная – назовем ее Сверхмарионеткой, покуда она не завоевала права называться другим, лучшим именем». [378] Или, словами Жака Лекока: «В самый центр нашего искусства я ставлю действующего мима, это и есть тело театра – способность в игре становиться другим, создавать и передавать иллюзию возникновения любой вещи» [379] .
378
Крэг Э. Г.Воспоминания. Статьи. Письма. М.: Искусство, 1988.
379
Под словом мимЛекок подразумевает живое, пульсирующее течение творческой энергии. Мим – это ребенок, который берет в руки мир, для того чтобы познавать его и готовить себя для жизни в нем. См.: Лекок Ж.Поэтическое тело. Berlin: Alexander Verlag, 2000.