Игроки и жертвы
Шрифт:
Илона, ни на секунду не смягчившись, продолжала безжалостно давить:
— Агата, пойми, — её голос был резким и твёрдым, будто у нас не было времени на сантименты, — мир всегда выберет версию, в которой он может осудить. Дайте им дурацкую историю о страсти, о ревности, и это даст им простую и понятную картину. У них не останется вопросов, они просто примут всё как есть, — она взглянула на меня чуть мягче, но не отступала от своей позиции, — если сейчас вы оба не займёте оборону, эта ситуация раздавит вас обоих.
Я снова посмотрела на Кирилла,
Его взгляд встретился с моим — в нём мелькнуло что-то, похожее на мольбу, словно он хотел извиниться, попытаться объяснить, но понимал, что слова здесь бессильны.
– А, чтоб вас всех!!! – выругалась я, вскакивая с пола и нарезая круги по кухне. Илона и Кирилл терпеливо ждали моего решения.
– А если… если я не смогу?
– Ну тогда нам пиздец. Он поедет баланду хлебать, что в принципе, правильно. Ты…. Может продавцом в Пятерочку кто и возьмет.
Я медленно перевела взгляд на Кирилла. Он молчал, но в его глазах читалась почти болезненная решимость. Может быть, впервые за всё время он был готов что-то исправить — не словами, а действиями, хотя бы попытаться, даже если это поздно.
– Агата… - его голос снова звучал глухо, - я никогда…. Я ничего не сделаю тебе…. Никогда не….
Я резко подняла руку, заставляя его замолчать. Слова Илоны, холодные и безжалостные, крутились в голове, напоминая, что сейчас важно выстоять ради себя, ради дочери, ради всего, что мне дорого. Но передо мной стоял человек, с которым меня связывало столько сложных, тёмных нитей, и в его глазах сейчас было что-то, чего я никогда не видела — настоящая боль.
— Знаешь, Кирилл, — я глубоко вздохнула, стараясь удержать свои эмоции под контролем, но это не очень-то получалось. — мне тоже жаль. Жаль, что пришлось дойти до этого, чтобы ты понял, что сделал. Жаль, что мне придётся терпеть тебя ради своих близких, хотя я ненавижу тебя. Жаль, что у меня не было выбора с самого начала!
– Можешь его еще пнуть, - подсказала Илона, складывая руки на груди. – Или шокером ебануть, тоже нормально будет.
Кирилл стоял молча, не отрывая от меня взгляда, и, кажется, готов был принять всё, что я скажу или сделаю. Его лицо, обычно скрытое за маской холодного безразличия, сейчас обнажало настоящие эмоции. И именно эта неожиданная открытость была для меня сложнее всего. Я чувствовала, как внутри борются два противоположных желания — взять шокер и сделать то, что предлагала Илона, или оставить все, как есть.
Звонок в двери, заставил нас всех троих вздрогнуть.
– Это приехали за твоей семьей, Агата, - тихо сказал Кирилл, когда Илона пошла открывать двери. – Зови дочку и… - он запнулся, - свекровь.
Бросив на него яростный взгляд, я поспешила на верх, за своими девочками.
Они обе были почти готовы, но по выражению лица Арины я поняла – скандала не избежать.
Она спустилась вниз злая, зеленые глаза сверкали, как два изумруда, глядя на присутствующих с яростью и непокорным гневом.
–
– Уууу, - выдохнула Илона, - началось….
– Арина, - я присела перед ней на колени, - послушай, малышка… - не хватало еще семейных ссор перед такой публикой!
Илона раздраженно ушла на кухню, Кирилл, хоть из тени не выходил, но я чувствовала – наблюдает за нами. А высокий молодой человек, с лицом профессионального безопастника, стоял каменным. И только бабуля старалась помочь мне вразумить дочь.
Я осторожно взяла Арину за руки, пытаясь смягчить её взгляд и найти подходящие слова, которые помогут ей понять. В её глазах было столько упрямства и обиды, что на мгновение мне показалось, будто я смотрю в зеркало.
— Аришка, солнышко, я понимаю, что тебе не хочется уезжать без меня, — начала я тихо, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и уверенно, — но это ненадолго, понимаешь? Совсем ненадолго. Скоро я к тебе приеду, и мы снова будем вместе.
Арина вздохнула, хмурясь, её губы сжались в упрямую линию. Она посмотрела на меня пристально, будто искала в моих словах что-то, что убедило бы её, но вместо этого в её голосе прорезалась обида:
— Ты всегда так говоришь, мама! Но мне страшно уезжать одной, без тебя. Почему ты не можешь поехать со мной?
– Потому что мне нужно… работать, - я облизала губы.
– Это очень важно, но я обещаю — как только смогу, я приеду.
Но моя дочь решила проявить характер в самый не подходящий момент. Она от души топнула ногой.
– Не поеду я! Не поеду!
– Арина! – я не сдержала гневного рыка, она тут же скорчила жалобную рожицу. Я зажмурилась, считая до десяти – Арина… солнышко, все, уже не сержусь. Там солнце, море….
– Нет! – глаза сверкали зелеными льдинками.
– Арина, - Кирилл вышел из кухни и мягко опустился перед дочкой на колени. – Ты меня помнишь?
Илона рванула ко мне и схватила за руку с такой силой, что оставляла синяки, не давая шевелиться. У меня от ярости в глазах потемнело.
– Помню, - ответила дочка, переключая внимание от меня. – Ты мне помог… Я думала….- она бросила быстрый взгляд на меня и ничего не сказала. – Коленка уже не болит.
– Ты помнишь, что я сказал тебе тогда, солнышко? – спросил он, улыбнувшись мягко-мягко.
– Ты сказал, что нужно уметь защищать себя. Что тот мальчишка… не имеет права обижать меня. И что я могу защищать себя, если кто-то пытается обидеть.
– Верно, солнышко. Послушай… твою маму тоже… обидели. И… теперь она должна защитить себя… понимаешь?
Я снова дернулась, но Илона держала меня мертвой хваткой.
– Кто ее обидел?
Кирилл сглотнул, нервно проведя рукой по волосам.
– Плохой человек. Очень плохой, малыш.
– Я хочу помочь ей!
– Да, дорогая… но помнишь, ты сама не захотела жаловаться маме, так? Потому что ты гордая и сильная, верно?