Игроки и жертвы
Шрифт:
– Это можно. Кстати, советую его еще и по почкам пнуть. Для закрепления урока. И это можно сделать прямо сейчас.
— Может, и так, — наконец сказала я, снова прикладывая лед к шее Кирилла, — но, боюсь, если продолжу, не смогу остановиться. Черт, Илона, у тебя мазь есть от ожогов? Выглядит ужасно.
Илона закатила глаза, но снова встала.
– Еще тратить лекарства на этого…. – ворча снова ушла на кухню, оставляя нас одних.
Я снова посмотрела на Кирилла, который всё ещё лежал без сознания. В тишине, когда Илона на минуту покинула нас, мне показалось,
Этот человек, которого я так долго боялась, лежал передо мной беспомощным, и, впервые, страх перед ним исчез, оставив лишь странное чувство пустоты и жалости. У меня было такое чувство, что мой мозг сам пытается избавиться от ужаса прошедших часов, стирая из памяти самые острые моменты. Мои пальцы слегка онемели от холода льда, который таял от тепла нашей кожи. Капли стекали Кириллу на рубашку, на затылок, под ним уже натекла приличная холодная лужа.
Лед в полотенце уже почти растаял, и мои руки стали мокрыми. Я осторожно убрала его с его шеи, чувствуя, как тёплая капля воды скатилась с моего пальца на кожу Кирилла, оставляя после себя едва заметный след.
– Держи, - Илона подала мне тюбик с мазью.
Я открыла крышку, выдавила несколько капель и на несколько секунд замерла, не решаясь прикоснуться к Кириллу.
Смотрела на мазь, которую выдавила на пальцы, и на его кожу — влажную от растаявшего льда, с красным следом ожога, растянувшимся по шее. Это было странное, почти нереальное ощущение. Несколько часов назад я готова была ненавидеть его до последнего вдоха, но сейчас, когда он лежал беззащитный, эта ярость казалась далёкой и чужой.
— Давай, — коротко подбодрила Илона, её взгляд был всё таким же твёрдым, но не осуждающим. Она, казалось, понимала, что мне нужно время, чтобы осознать этот момент.
Я наконец прикоснулась к его шее, осторожно втирая мазь в покрасневшую кожу. От прикосновения его тело слегка дёрнулось, и на мгновение я затаила дыхание, ожидая, что он вот-вот очнётся.
– Почему он так поступил со мной? – подняла я глаза на Илону. – Ты же знаешь?
Она отвела глаза.
– Знаю.
– Почему? Илона, он ведь вообще меня первый раз видел? Почему? За что? Да мы до этого пересекались, виделись, но даже знакомыми не были. Я не подставляла его, не… за что?
– У каждого…. Свои демоны, Агата, - поморщилась Илона. – Иногда мы просто попадаем не в то место и не в то время.
– В смысле?
– Ты…. Попала под горячую руку….И это не оправдание, Агата! Вообще не оправдание!
– Я не ищу оправданий, я хочу знать причину! Почему я?
– Потому что ударили его – ударил он.
Я молча слушала, пытаясь понять, как простой инстинкт мести мог быть направлен на меня, когда я не имела к нему никакого отношения. Илона продолжала:
— Его загнали в угол, его гордость растоптали... И он решил доказать что-то самому себе, показать, что он всё ещё сильный, что ему подвластна жизнь другого человека. И так сложилось, что
– Хочешь сказать, что он… сорвал на мне злость?
– Угу… - кивнула она, убирая от меня подальше шокер.
Внезапно Кирилл тихо застонал. Его глаза чуть приоткрылись, зрачки были расширены, взгляд неуверенный, словно он сам не до конца понимал, где находится. Он попытался приподняться, но его тело явно ещё не пришло в норму после разряда шокера. Я сидела перед ним на коленях, не двигаясь, ощущая, как напряжение и гнев снова поднимаются внутри.
Илона усмехнулась, но её лицо оставалось жёстким.
— Просыпайся, герой, — бросила она, скрестив руки на груди.
Он перевернулся на бок, пытаясь встать. Вся его спина была мокрой от растаявшего льда, сил подняться не было. Илона помогать не торопилась.
С трудом он сел на полу, пытаясь собраться, потирая глаза. Против воли я снова почувствовала жалость, шевельнувшуюся в душе.
Он задел рукой шею и зашипел от боли.
Илона, наблюдая за этим, едва заметно усмехнулась, но оставалась на своём месте, всё так же скрестив руки на груди, словно наслаждаясь его беспомощностью.
— Ну что, Кирилл, — сказала она сдержанно, но не без нотки издёвки, — Как новые ощущения? Теперь чувствуешь, как это — быть слабым и беспомощным?
Кирилл лишь коротко кивнул, его лицо оставалось напряжённым. Он осторожно убрал руку с шеи, видно было, что прикосновение приносит ему ощутимую боль.
Я молча протянула ему полотенце, чтобы вытереться от тающего льда. Он посмотрел на меня с удивлением, словно не ожидал даже такого небольшого жеста. Казалось, его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но промолчал, лишь тихо поблагодарив кивком головы.
— Вставай уже, — резко бросила Илона, её голос звучал твёрдо и безапелляционно. — Ты на полу ещё долго собираешься сидеть?
С трудом, опираясь на руку, Кирилл начал подниматься, пытаясь сохранить остатки достоинства. И со стоном снова рухнул на пол, прямо в лужу холодной воды.
Илона лишь покачала головой, насмешливо приподняв бровь, но в её взгляде сквозило нечто большее — смесь презрения и почти скрытого сочувствия.
— Довольно жалкое зрелище, — фыркнула она, даже не делая попытки помочь ему подняться - Что ж, добро пожаловать в реальность, — она бросила мне короткий взгляд, будто проверяя мою реакцию. — Ну что, будем ему помогать, или пусть сам справляется?
Я смотрела на него, лежащего передо мной, едва собравшегося с силами, чтобы принять эту странную, но заслуженную расплату. Как бы ни хотелось мне оставить его в этом положении, я всё же вздохнула, не позволив себе остаться полностью равнодушной.
— Ладно, — пробормотала я, подавая ему руку. — Давай уже, Кирилл.
Он с удивлением посмотрел на меня и на протянутую руку, словно не мог поверить, что я иду на этот шаг. Да я и сама в это не очень верила. Но усталость брала свое. Усталость и шок. Не дожидаясь его реакции, я схватила его за локоть и помогла подняться, придерживая на покачивающихся ногах.