Игроки и жертвы
Шрифт:
– Она меня к стене приперла сразу после приема. Мы в ЗС вернулись и там, в кабинете я все ей и сказал. А Милена в приемной сидела, услышать могла.
– Могла. И оскорбить тоже могла поэтому. Только вот откуда бы ей знать, где и когда это случилось. И камера в номере не просто так оказалась, не думаешь? Нас, Кир, вели с самого начала! С того момента, как ты в кабинете поставил мне свои условия! Анна тогда тебе кофе принесла, могла и двери неплотно прикрыть… А уж выяснить, где и во сколько ты назначил мне встречу для секретаря – как два пальца.
– Те, которые критичные, Агат, секретарям не доверяют.
– А эти… прошли через ее руки. Еще и схема твоя на стене…. Кир, давай расчленим твоего начальника СБ? а если еще и прослушка была…
– Нет, не было. Кабинеты проверяют каждые два дня и в ЗС и на комбинате. Нашли бы… они умнее были, они уши поставили, - Кирилл закрыл лицо ладонью. – Информации меньше, но и следов почти никаких….
– Кир, - я задела его за плечо снова, - эта Светка…. Она у нее тоже слабости есть… потянем нитку, может и выясним что…
– Она у меня 7 лет работала… - поморщился он как от зубной боли. – 7 чертовых лет, Агата…. Ее проверяли не раз, но потом успокоились….
– Светка на губера работать, судя по всему, года два назад начала, Кир… - я видела, что ему больно, очень больно. Вряд ли он покажет эту боль там, на работе – будет холодным и отстраненным, расчётливым и уверенным, но сейчас, здесь, со мной он не таился. – Кир…. – обняла его за плечи.
– Агата, - он обнял в ответ, прижал.
Я чувствовала, как стучит его сердце, жар его тела и вдруг поняла, что разделяет нас всего лишь тонкая ткань моей футболки. Настолько тонкая, словно ее и нет вообще.
Он, похоже, почувствовал то же — его объятие стало крепче, руки осторожно, но решительно скользнули ниже по спине. Его сердце забилось сильнее, так, что казалось, я слышу его пульс, сливающийся с моим собственным. Ладони, прижавшие меня к себе, вызывали одновременно волнение и странное ощущение жара.
Он наклонился чуть ближе, его дыхание касалось моей шеи, и в этом было что-то почти откровенное, то, чего я сама не осмеливалась произнести вслух.
Когда губы коснулись шеи, не отпрянула, а наклонила голову, позволяя ласкать себя, позволяя касаться все откровеннее.
Дыхание Кирилла сбилось, когда оказалось, что мы настолько близко, насколько это вообще возможно. Я чувствовала, как его руки крепче охватывают меня, проводя по изгибам спины, не оставляя ни малейшего расстояния между нами. Когда его губы нашли мои, я не сдержалась, ответила, отдаваясь этому моменту полностью, без оглядки на прошлое, без страха перед будущим. Я хотела этого не меньше его самого, чувствуя как огонь заливает все тело.
Он не торопился, был нежен и осторожен. Его руки касались бережно, но уверенно, доводя меня до исступления. Он направлял, но передавал право инициативы мне и только мне, подчиняясь моим желаниям и моим движениям. И уже он ловил мой ритм, стараясь подстроиться под меня, отдавая власть в мои руки.
Я задыхалась, отпуская все то, что
Я была над ним, глядя в лицо, глаза в глаза, губы в губы. Он ловил каждый стон, каждый вздох удовольствия, стараясь дать все, что мог.
И только после того, как я закричала, перехватил инициативу, увеличил темп, давая мне все, что я хотела. А после упал на меня сам.
– Агата…
– Кир…
Его голова лежала на моей груди, я рукой зарывалась в густые волосы, чувствуя, как дрожим мы оба. Его тепло успокаивало, создавая ощущение защищенности и покоя, которого я так давно не ощущала. Мы молчали, словно слова были лишними, ведь каждый миг, каждый вздох и биение наших сердец говорили за нас. Я закрыла глаза, понимая вдруг, что все запуталось так, что распутать и понять нашу связь, наверное, уже не сможет никто. Чувствовала опустошение и усталость, но не ту, что заставляет падать, а ту, что приходит после сильных эмоций. Чувствовала, как закрываются мои глаза, как выравнивается дыхание, понимала, что стоит встать и пойти в душ, но сил не было даже на это.
Судя по дыханию, Кир был в таком же состоянии. Он лег рядом и прижал меня к себе, не позволяя встать, уйти. И впервые в жизни я вдруг поняла, что мне все равно. Положила голову ему на плечо и упала в черную пустоту сна.
30
За Анну Кирилл взялся с самого утра, велев ни мне, ни Илоне не встревать. Уехал рано, крепко поцеловав на прощание, и у меня возникло стойкое ощущение, что за ночь у него родился план или что-то вроде того. И ничего не оставалось делать, кроме как послушаться его, занимаясь привычной работой.
– Может оно и к лучшему, что он нас не посвящает, - пожала плечами Илона, - Кир чувствует, что ты нашла нечто такое, что может повернуть расклад сил, но нам с тобой знать его методы и его планы точно пока не стоит. Своих хватает.
Я понимала, что Илона права. Кирилл, похоже, тщательно взвесил каждый шаг. В этом молчании и сосредоточенности чувствовалась странная, почти успокаивающая, уверенность, . Он словно специально вывел нас обеих из своей зоны действия, чтобы сконцентрироваться полностью на предстоящем разговоре с Анной, и на этом этапе мне ничего не оставалось, кроме как ждать его результатов.
– Агата, сосредоточься, - легонько стукнула меня по голове Илона, - у тебя три выхода к журналистам на этой неделе. Два на своем округе, один – на нашем. Кирилл, как основной спонсор конного спортивного клуба для детей с ОВЗ решил, что открывать соревнования будешь ты, как его представитель.
– А меня поставить в известность он не решил? – вздохнула, понимая, что протестую скорее из упрямства.
– Агата…. Чует моя задница, что вы натворили глупостей. Каких?
– Переспали, - подумав, ответила правду.