Игроки и жертвы
Шрифт:
– Или прилечу к вам позже…. Или…. Увидимся лет через дцать… может быть. Будем считать, что закон кармы, за который мы с тобой когда-то пили, меня настиг. Ты права была, Агата, он бьет больно. Очень больно. – Он на несколько секунд устало прикрыл глаза.
Слова Кирилла, тяжелые и отрезвляющие, опустились на плечи ледяной тяжестью. Он смотрел на меня, не отводя взгляда, и в его глазах отражалась неизбежность — понимание того, что он обдумывал и, возможно, принял уже давно. Я невольно сжала губы, стараясь скрыть дрожь, но внутри всё сжималось от мысли, что это может
— Знаешь, Агата, о чём я сожалею больше всего? — его голос прозвучал тихо, но твёрдо, словно он давно носил в себе эти слова.
Я молчала, не решаясь спросить, а он продолжил, чуть опустив голову, словно этот разговор был слишком тяжёлым даже для него.
— О том, что не встретил, не узнал, не увидел тебя раньше. — Он поднял глаза, в которых мелькнули боль и сожаление. — Что шесть лет назад, скользя по тебе глазами, не понял… ничего.
– Кир… не сходи с ума!
Кирилл грустно улыбнулся, но его глаза оставались серьёзными, наполненными глубокой, почти пронзительной печалью.
— Я, наверное, уже сошёл, Агата, — его голос был тихим, но в нём звучала странная уверенность, словно он уже давно принял эту мысль. — И знаешь… если бы у меня была возможность прожить что-то заново, изменить хоть одну вещь в своей жизни, я бы…
Он замолчал, словно не решаясь договорить, затем тяжело вздохнул, опустив взгляд.
— Я бы подошёл к тебе тогда, когда ещё мог. И, возможно, всё было бы иначе.
– В этих простых словах звучала такая тоска, что я невольно отвела взгляд, боясь встретиться с его глазами.
Сердце сжалось, и мне не хватило воздуха, чтобы сразу ответить. Я чувствовала, как его признание наполняет воздух чем-то необратимым, как будто время действительно могло дать нам шанс, который мы оба теперь утратили.
После он развернулся и быстро вышел, не давая мне сказать больше ни слова.
– Куда он полетел, Илона? – рванулась я к ней.
– Ты не догадалась?
– Твою мать….. – я села на стул.
– Твоя ниточка канатом оказалась. Бывает же…. Случайность и такое…. – она налила нам коньяк. – Кирилл полетел узел распутывать. Если докажет свою эффективность – выживет. Нет…. Ты чахохбили любишь? А придется полюбить….
Обе, не чекаясь, залпом выпили коньяк.
31
В пятницу вечером пришло сообщение от органов опеки и попечительства о назначенной встрече и проверке. Мои нервы, и без того напряженные до предела, казалось сейчас вообще лопнут от охватившего напряжения и паники. Читая и перечитывая сообщения, я ощущала холод до кончика пальцев. Значит, не смотря на вмешательство прокуратуры, давление на меня не уменьшалось.
Формальной причиной проверки было указано отсутствие Арины в детском саду больше месяца, однако я прекрасно знала истинную причину.
От Кирилла вестей не было. Он не звонил, не писал, казалось вообще забыл о моем существовании. Сидя в кабинете Кира в штабе вечером я, Илона и Лена молча пили коньяк. Говорить никому ни о чем не хотелось, тяжелая тишина давила на голову.
– Как ты это выносишь? – наконец,
– Никак. Выхода нет.
– Верхом на коне ты прекрасна, - лениво потянула Илона, - хочешь посмотреть? Материал шикарный. А то, как ты проехалась по решению областного правительства сократить число бюджетных учреждений для детей с ОВЗ – сегодня в первых новостях всех тематических групп в соц.сетях. Агата, ты мастер провокаций.
– Прошерстила перед выступлением бюджет…. Они ведь и правда решили часть учреждений реорганизовать.
– У меня б мозгов не хватило так все увязать. Укус не большой, но чувствительный. Документы есть подтверждающие?
– Конечно, отправлю на почту. Слей в интернет. Пусть этой твари хоть так икается. Хотели по-тихому провести – так вот теперь пусть оправдаются.
– Уже коллективные письма готовятся – слава великому интернету. И твое фото над всем этим. Комментарии – просто огонь. Дай-ка мне свое приглашение в службу опеки…. Вдарим по ним их же оружием. И фотографии Арины…
– Илона, не трогай Аришку!
– Не будь дурой, Агата. Ее уже задели! Мне нужна ваша самая охрененная фотография. Такая, чтоб у начальника концлагеря сердце заболело. А лучше – пришли штук пять, я выберу.
Я машинально отставила бокал, пытаясь переварить слова Илоны. Её план был жёстким, но в её глазах читалась уверенность и отчаянная решимость. Илона не собиралась оставлять ни одного слабого звена для тех, кто подбирался к нам всё ближе.
— Хорошо, — выдохнула я, чувствуя, как холод внутри сменяется пульсирующей готовностью к борьбе. — Я пришлю тебе несколько фотографий Арины. У нас есть пара таких… летних, тёплых.
— Вот и ладненько. Сделаем так, чтобы им поплохело от собственной жестокости, — Илона подмигнула мне с неожиданной теплотой. — Они хотят использовать твои слабости? Отлично. Пусть теперь увидят, кого пытаются задеть. Мать и дочь – стали целью из-за попытки помочь детям с ОВЗ! Удобненько, что приглашеньице сегодня подъехало, как по заказу!
– Ох, Илонка, ты даже пьяная – профессионал!
– Да… только все это…. Капля в море. Если Кирилл не договорится…
Мое сердце болезненно сжалось. Если то, с чем Кирилл уехал в Москву не принесет нужного эффекта, то все, что мы делали эти полтора месяца иметь смысла не будет. Да, мнение людей мы переломили, но исход политической борьбы никогда не решался на улицах, все решалось в высоких кабинетах, в аппаратных войнах.
Илона знала чуть больше меня, но я не спешила пытать ее: или узнаю от Кира или… на берегу Черного моря, существенно позже.
Возвращаться домой, в пустую квартиру не хотелось категорически, лучше уж оставаться тут, в штабе…. Пить коньяк, не думая ни о чем. Ни о том, что сейчас решалась судьба всей кампании, ни о том, что решалась моя дальнейшая жизнь и жизнь Аришки и бабули, ни о том, что сказал Кирилл на прощание. О последнем говорить и думать не хотелось совсем.
Ушла домой, пошатываясь, пьяная Лена, вызвав такси, остались я и Илона, которая не спешила никуда, доставая из бара вторую бутылку.