Империя проклятых

Кристофф Джей

Великанша ничего не ответила, пронзительно уставившись мне на горло, словно хотела вскрыть его.

– Поверьте мне, мадемуазель Бринн, – сказал я. – Судьба мира висит на волоске.

Феба снова застонала, мокрая от пота. Охотница посмотрела на великаншу широко распахнутыми встревоженными глазами. И медведекровка наконец вздохнула, расправив широкие плечи.

– Один неверный шаг, сребронос, и я сошью плащ из твоей шкуры, уяснил?

– Боюсь, из человеческой кожи получится ужасный плащ – кожа не та. – Я выдавил из себя кровавую улыбку. – Но, полагаю, в нем вам было бы теплее, чем в том, что сейчас на вас надето.

Медведица

нахмурилась, оглядывая своих сестер.

– Этот умник идет с нами.

XII. Колыбель матери

– СТАЯ.

В холодной башне Суль-Аддира Габриэль де Леон оторвал взгляд от химического шара и бледного мотылька, тщетно стучащего по гладкому стеклу.

– Что ты сказал?

Жан-Франсуа пригладил пером прядь золотистых волос и быстро окунул его в чернильницу.

– Стая сов, де Леон. Это называется стая.

– Хмм. – Последний угодник кивнул. – Каждую ночь узнаешь что-то новенькое.

– И не одно, – улыбнулся вампир. – Если проводишь ночи в правильной компании. Я так понимаю, до места назначения ты добрался живым? Судя по тому немногому, что ты мне любезно показал, твоя шкура до сих пор цела, если не считать множества шрамов.

Габриэль кивнул, выливая остатки «Моне» в свой кубок.

– Ну да, можно считать, до Зимнего Собора мы добрались, холоднокровка. Но здесь начинается небольшая путаница. Возможно, мне придется еще выпить.

– Да? А я думаю, трех бутылок на сегодня достаточно.

– Мда, с тобой и не повеселишься, – усмехнулся Габриэль, поднимая кубок.

– Может, позвать Мелину и Марио? И я тебе покажу, как здорово со мной можно повеселиться.

– Его зовут Дарио, Честейн.

Габриэль вдохнул, откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на подбородке. И глубоко выдохнул, нахмурив брови, собираясь с мыслями.

Нам потребовалось две ночи, чтобы добраться до места. Мы шли тайными тропами, подгоняемые грозовыми тучами. И если Дэсвельд везде выглядел как темное пятно, словно плесень, расползающаяся по старому хлебу, то Высокогорье все еще радовало глаз живописными пейзажами. Дикие горы и вечные склоны, замерзшие ледяные водопады высотой в сотни футов. Я бы глазами ел эту красоту, но очень переживал за Фебу. Хотя целительниц среди охотниц не нашлось, но та, которую звали Маоик, владела тайной магией. Стая сов принадлежала именно ей, и она говорила с ними на каком-то диком языке. Благодаря амулетам, которые она накинула на шею Фебы, и чаям, которые заваривал я, наша львица продолжала дышать.

Эти женщины, как я узнал, были стражницами. Они называли себя Лунными девами – воительницами, избранными из числа горных кланов, призванными для охраны священных земель вокруг Зимнего Собора. Они двигались как призраки и, пока мы путешествовали, большую часть времени проводили в тени. Даже будучи бледнокровкой с присущей нам сверхчувствительностью, мне с трудом удавалось уследить за ними. Маоик шла передо мной и уверенно вела через лес Колючку и Аржена. Женщина-медведица следовала за мной, уставившись мне в спину темными глазами. А между нами на носилках лежала Феба. Полное имя великанши звучало как Бринн а Киллэх, и после нашей битвы в лесу она больше не принимала облик своего лесного духа. Теперь она была одета

в тисненую кожу и килт из темной ткани, украшенный подвесками в форме двурогих лун. Особо разговорчивой великанша не стала, даже после того как зажила ее челюсть, но я понял, что она испытывает самые глубокие опасения по поводу моей компании.

– А дщерь а Дуннсар рассказала тебе, что такое Зимний Собор? – один раз спросила она. – Ты хоть что-нибудь знаешь о владениях Матерей-Лун, куда ты направлялся?

– Только то, что это опасно, – ответил я. – И что я могу умереть.

– И все равно пошел? Так сильно жить надоело, да, мэб’лейр, кровопивец?

– Я не вампир, – напомнил я ей. – И в этом мире очень мало людей, которых я считаю друзьями, мадемуазель Бринн. Но маленькая Богиня – мой друг. И, как ни странно, эта женщина на носилках – еще один мой друг. – Я пожал плечами. – А мои друзья – это высота, которую я не сдам.

– Тебе повезло, что ты еще жив, – прорычала она. – Твой языческий бог улыбнулся, глядя на тебя во время нашей битвы. Но, если мы сцепимся снова, я тебе задницу-то порву.

– Не сомневаюсь. Но учитывая, что шрамы от твоих клыков не пройдут до конца моих дней и что мне вообще-то очень нравится моя задница, давайте избегать дальнейших сцепок, хорошо?

Бринн нахмурилась и кивнула на Фебу.

– А почему она в бальном платье?

Несмотря на опасность и страх, я все равно усмехнулся, думая об этой бесстрашной девушке в тени Кэрнхема. Ее улыбка освещала мне тьму.

– Потому что всегда найдется кто-нибудь, готовый на все ради моды.

Мы шли дальше, среди мертвых деревьев порхали совы, а у меня в голове метались мысли о Диор. Каждый раз, когда я тянулся к ней, я ничего не чувствовал. Ничего, кроме страха и сожаления.

– Это праздник, – выдала наконец Бринн. – Зимний Собор. Празднуют отступление морозов и возвращение весны. Всематери и главы кланов со всего Высокогорья собираются под знаменем мира. Затихают споры. Заключаются перемирия. Устраиваются свадьбы.

– Увы. Боюсь, я уже занят, мадемуазель.

– Ты точно устал жить. – Великанша покачала головой.

– Может, мне просто нравится жить в опасности. – Я подмигнул.

Мы карабкались по извилистым горным перевалам, направляясь к вершине мира. Холод стоял смертельный, и с каждой милей я чувствовал на себе все больше взглядов, слышал шепот в ветвях – каким же глупцом я был, думая, что смогу пробраться через эти леса незамеченным. Среди деревьев мелькали фигуры, зоркие глаза и быстрые тени. Совы Маоик разносили весточки, надеясь предупредить всех, чтобы меня не утыкали стрелами. И вот, наконец, мы прибыли в долину, расположенную между двумя заснеженными шпилями, и у меня чуть не выпали глаза, когда я увидел, что меня ожидает.

– Ма’дэйр Крэт, – прошептала Маоик, стоя рядом и прижимая два пальца по очереди ко лбу, губам, сердцу. – Колыбель Матерей. Сердце Высокогорья.

– Именно здесь Ночь вскормила Луны, – сказала Бринн. – Именно здесь родились первые маленькие лесные духи, когда Матери занимались любовью с Горами.

– Великий Спаситель, – прошептал я.

Это была лесная долина, насквозь промерзшая в тисках зимы, но в отличие от царства внизу деревья здесь были здоровыми и целыми. Не было никаких признаков гнили, или грибка, или разложения, и мне сразу вспомнились леса моей юности: охота среди зелени еще до наступления мертводня.