Инквизитор. Охота на дьявола
Шрифт:
— Я утомил вас?
— Да! — вдруг резко ответила она. — Я прошу вас уйти.
Бартоломе понял, что поступить иначе в данном случае было бы бестактностью, и попрощался.
— Святой отец! — окликнула его девушка, когда он уже был готов выйти.
— Да?
— Святой отец, я знаю, что вы не прислушаетесь к моим словам, ведь я еще слишком молода, чтобы давать советы. И все же… Стерегите де Гевару, стерегите де Гевару, как тигра в клетке, — он взломает решетку, заприте его в камере без окон, — он выскользнет в щель… Послушайте меня! Он может нанести удар
«Бедная девочка, сильно же ты напугана!» — мысленно ответил ей Бартоломе.
Слуги бормотали нечто невнятное о разразившейся ночью ужасной грозе, о разгуле нечистой силы или же клялись, что ничего не знают. Бартоломе подумал, что больше никто не сообщит ему сведений, заслуживающих внимания, и собрался уходить, как вдруг кто-то потянул его за рукав сутаны. Бартоломе обернулся: перед ним стоял Мигель Отеро. «Паренек говорил, что служит у сеньоров де Аранда», — вспомнил Бартоломе.
Мальчик пригладил взъерошенные кудри, насмешливо прищурился и нагло спросил:
— А что, святой отец, чертей совсем не существует, да?
— С чего ты взял?
— Тот черт был ненастоящий, этот тоже, — ответил слуга.
— Ты что-то видел?! Ты что-то опять видел?! — воскликнул Бартоломе, схватив мальчика за плечи. — Ну, отвечай!
— Что вы так радуетесь, святой отец? Видел… Видел! Но я его опять не поймал…
— Где ты его видел?
— Я был в саду.
— В саду? В такую грозу?
— Именно потому я был в саду.
— Почему?
— Видите ли, святой отец, в такую погоду никто бы носа на улицу не высунул, кроме, разве что, этого ненастоящего дьявола, потому что он и в самом деле не робкого десятка…
— Это ты наконец-то признал!
— Еще бы! Прыгать в такую ночь по крышам даже я бы не решился.
— По крышам?
— Ну да. В полночь я вышел в сад, потому что… В общем, я должен был в полночь быть в саду!
— Ты опять что-нибудь затевал?
— Нет, — покачал головой мальчик, и его задорные глаза, как показалось Бартоломе, затуманила грусть. — Я ждал… И ждал напрасно! — с горечью добавил Мигель.
— Кого же ты ждал? Надеюсь, не дьявола?
— Нет, не его… Я о нем и не думал. Я ждал, что Га-бриэлла откроет окно… как обычно… в полночь… и, может быть, мне удастся перекинуться с ней парой слов.
— Габриэлла? Кто это?
— Это младшая дочь графа де Аранда.
— Черт побери, высоко же ты метишь, сынок!
— В ту ночь она не выглянула из окна, — вздохнул Мигель. — Наверно, потому что была гроза. Дождь еще не шел, только очень сильно сверкало… А я стоял внизу, под деревом, и ждал… Я думаю, сверху, с крыши, меня не было видно… А я все видел, когда сверкала молния… Окно Габриэллы как раз рядом с окном спальни дона Диего. И вот я увидел, как он, дьявол, спускается с крыши! По веревке. Наверно, она была спущена из слухового окна.
— Почему же ты не поднял тревогу?
— Святой отец, сперва я думал, что мне померещилось! Я увидел его всего на один
— Что же было потом?
— Я стоял и ждал. Не знаю, сколько прошло времени. Хлынул дождь. Я хотел уйти. Но вдруг увидел его еще раз! Он карабкался наверх. Вот тогда я закричал. Он перепрыгнул на соседнюю крышу. Я хотел бежать за ним. Не по крышам, конечно, по земле… Но наш сад от владений соседей отделяет стена… Я не смог бы его догнать! Да и видел я его только при вспышках молний… И он убежал…
— Ты не заметил, куда он скрылся? — с волнением спросил Бартоломе.
— Он точно не задержался на крышах двух соседних домов… А вот что касается третьего по счету дома, то я не уверен…
— Ну, говори, говори!
— Мне показалось, что он нырнул в слуховое окно… Но я не уверен… Просто он был там, когда я видел его в последний раз…
— Кому принадлежит этот дом?
— Не знаю, — Мигель сделал неопределенный жест рукой. — Его снимает один итальянец, учитель фехтования. Джованни Пагано.
— Ты там был когда-нибудь?
— Да, — кивнул мальчик, — вместе с доном Диего. Дон Диего часто бывал там, брал уроки у этого итальянца. И был первым среди его учеников! — с гордостью добавил Мигель. — Никто не мог его победить, кроме самого Джованни Пагано, да и тому приходилось туго.
— Видимо, дьявол фехтует лучше, — заметил Бартоломе.
— Вот потому-то я и говорю, что он смельчак! Не всякий рискнул бы напасть на моего господина!
Бартоломе ненадолго задумался.
— А что, сын мой, — спросил он, — не хочешь ли послужить святой матери-церкви?
— Это смотря что святая церковь потребует, — ответил тот.
— Мужества и отваги!
— О, этого у меня в избытке!
— Вот и посмотрим.
— Что я должен сделать?
— Мог бы ты втереться в доверие к этому Джованни Пагано?
— Э, святой отец, гиблое дело! Я пробовал. Я сказал, что готов чистить ему сапоги, лишь бы он научил меня драться на шпагах так, как он!
— И что же итальянец?..
— Он ответил, что у него есть слуга, чтобы чистить сапоги, и что его интересуют деньги и только деньги. Он и приехал сюда из Неаполя, чтобы заработать своим искусством. Прежде я бывал у него вместе с доном Диего, а теперь он меня и на порог не пустит!
— Как, сын мой, ты уже отступаешь?!
— Я же сказал, что из этого ничего не выйдет…
— Золото открывает все входы и выходы, — заметил Бартоломе. — Ты войдешь туда как ученик маэстро Пагано.
— О, святой отец, — глаза Мигеля вспыхнули радостью, — вы действительно сделаете это для меня?!
— Не для тебя, — усмехнулся Бартоломе, — скорее, для себя.
— Какая разница, если я научусь владеть оружием!
— Зачем тебе это, Мигель?
— Что же, мне всю жизнь прислуживать господам?! Я мог бы стать солдатом, мог бы разбогатеть, проела-виться и… и Габриэлла смотрела бы на меня, как на равного!