Инвалиды
Шрифт:
– - Павлович!
– - подсказал доктор и, смеясь, добавил: -- Инвалиды мы с ним, в отставке. Я хоть с мундиром и пенсией, а он...
– - Я -- с одним мундиром.
И все дружно расхохотались.
– - Садитесь, господа!.. Дмитрий Павлович! Вот сюда, поближе ко мне!.. Ну, рассказывайте!.. Не женились?
Крюков махнул рукою.
– - Некогда все было, а потом уже поздно.
– - Опоздал, пропустил, подпись родителей... Помнишь, в наших гимназических классных журналах? Ха-ха-ха!..
И доктор расхохотался приятным баском.
– - А у нас... Володя! Поди
– - Да еще ожидаем в недалеком будущем, -- со смехом добавил доктор.
Варвара Петровна смущенно покраснела и поправила на груди складки свободного платья.
– - В рост, братец, пошли, как большинство наших товарищей, -- заметил весело доктор.
– - Да и что по нынешним временам делать, как не возрастать и приумножать "молодую Россию"! Особенно нам... Наша песенка, брат, спета, мы -- инвалиды, время сойти со сцены и уступить поле деятельности другим, свежим силам... Ну, посмотри ты, например, в зеркало на свою образину! Куда она годится? Одна плешь осталась...
– - Что ж... плешь... плешь и у тебя будет, -- с улыбкой смущения произнес Крюков.
– - Да как же вы, Дмитрий Павлович, попали сюда, в Н-ск?..
– - спросила Варвара Петровна.
– - Прибыл...
– - промычал в затруднении Крюков.
Варвара Петровна звучно расхохоталась.
– - Прибыл... ха-ха-ха! Это очень мило сказано. Но когда? Зачем?
– - Сие неизвестно, -- угрюмо сказал Крюков, затрудняясь ответить на это "зачем"?
– - Но, по крайней мере, откуда?
– - Из С-ой губернии... Железную дорогу строил...
– - Т.е., как это строили?
– - Служил конторщиком...
– - Хотел, значит, к капиталу примазаться...
– - пошутил доктор.
Разговорились про строящуюся железную дорогу. Крюков рассказал про свою "опытную артель" и про то, как она погибла...
– - А как бы прекрасно все это было!
– - печально закончил он свой рассказ.
– - Для кого? -- скептически спросил доктор.
– - Для всех... Для народа, конечно, главным образом, а затем и для самого дела; много дешевле и добросовестнее, чем это будет теперь, с подрядчиком.
– - Гм... Строители, видишь, думают иначе... Для них оказывается это далеко не прекрасным: им приятнее иметь дело с этими... Еропкиными... Что касается народа, то, конечно, для него это было бы прекрасно. Однако, друг мой, что за неволя им думать о народе? Что он Гекубе и что ему Гекуба?..
– - А... а я убедил бы их всех! Я доказал бы им!..
– - выкрикнул Крюков.
– - Да позволь, не горячись!
– - остановил его доктор: -- Они давно убеждены и убеждены твердо... Да оно и понятно... По-моему этот... начальник-инженер прав по-своему, если на дело смотреть чисто с практической стороны... Еропкин даст обязательство, гарантирует его крупною неустойкой, будет принимать всевозможные меры, в собственных интересах, к скорейшему исполнению работ... Еропкин толковый и с ним один разговор: "сделай или лишишься залога". А потолкуй с твоими артелями!.. Ведь надо любить их, идейно любить, любить голодный народ, чтобы возиться, разбирать, убеждать...
– - Меня удивляет такое рассуждение, --
– - Позволь! О чем идет речь? Об интеллигенции или о постройке железной дороги? Если бы ты, интеллигент, черт тебя побери совсем, занялся постройкой дороги и употреблял бы в дело свой капитал, какового у тебя за душой не имеется, то ты мог бы проводить в практической жизни свои "обязанности"... Другой вопрос -- вышел ли бы какой-нибудь толк из этого, но мог бы, имел бы физическую возможность... Но ведь ты только жалкий конторщик. Что ты такое в этом процессе? Мразь! Акционерам нужен известный процент на капитал, а все эти "наши обязанности" для них плевка не стоят.
– - Ты, кажется, марксист?
– - с ироническою улыбкою, насмешливым тоном произнес Крюков.
– - Какой я, к черту, марксист?.. Либерал и больше ничего!.. Хотя ты напрасно думал, что можешь обидеть меня этим званием... Я в нем ничего обидного не вижу... Выстрелил, брат, в воздух... Я читаю, слежу, в качестве наблюдателя, за этим направлением, интересуюсь им и, скажу тебе откровенно, нахожу, что это -- во всяком случае живая струя на сонном и темном фоне нашей общественной жизни... А я... я что же? Либерал, а может быть, даже и буржуй... Вероятно, я им был и раньше, только теперь оформился окончательно...
– - Жаль!..
– - Не о чем и жалеть...
– - Ну, господа, вы, кажется, для первого же свидания поссориться хотите?..
– - вмешалась в спор Варвара Петровна: -- Берите чай, выпейте и немного успокоитесь!..
– - Ну, что за пустяки! Какие там ссоры!.. Говорим... -- ответил доктор и стал энергично мешать в стакане ложечкой.
– - Ты мне, Варя, положила сахару?
– - Положила... Давно вы вернулись из Сибири?
– - обратилась Варвара Петровна к Крюкову, чтобы прервать неловкое молчание.
– - Давно уже... Да вот до сих пор не могу еще избрать постоянного жительства. Измучил себя и полицию, а пока все еще ни на чем не остановился... Думаю перебраться в Киев... буду хлопотать о разрешении...
– - Тучки небесные, вечные странники, -- продекламировал доктор, переходя в прежний добродушный тон.
– - А ты "чист" теперь совершенно?
– - Чист, насколько это возможно в моем положении. Жить могу очень во многих городах, особенно в уездных...
– - Ха-ха-ха! Да ты покажи им свою лысину... Снимись самостоятельно в фотографии и, при прошении, отправь, куда следует... И все убедятся, что ты уже неспособен потрясать ничем, кроме остатка кудрей твоих...
– - Я о себе лучшего мнения, чем ты обо мне...
– - ответил Крюков.
– - Ого? А скажи, пожалуйста, в своих взглядах и убеждениях ты по-прежнему неизменен и велик? Сохранил своих "китов", т.е. артель, общину, народный дух и т. д.?
– - Неизменен, хотя и не велик...
– - И не думаешь, что твои "киты" уже пошатнулись и заметно рушатся, как это доказывают или стараются доказать люди нового направления?
– - Марксисты?
– - с оттенком пренебрежения спросил Крюков и неестественно, с ноткой какой-то досады, засмеялся.