Исход Авроры

Кристофф Джей

Что бы ни находилось за этой дверью, Зила хотела, чтобы оно было надежно защищено.

Дверь лязгает, коротко вспыхивает сигнализация, освещение становится холодным и темно-синим. Люк с грохотом отодвигается в сторону, и когда надстройки оживают, мрак в комнате за ним сменяется светом. Адамс вталкивает меня внутрь, и я задыхаюсь от благоговения.

От блоков древних компьютеров, соединенных с цилиндрическим куполом из прозрачной пластистали, стоящим в центре комнаты, тянутся тяжелые кабели. А внутри этого купола, излучая свет, похожий на биение сердца, находится…

– Зонд, – выдыхаю я. – Эшварский зонд.

Свет

начинает пульсировать по комнате, скапливаясь в кристалле-слезинке. Я вижу, что он чуть треснул, кончик скололся и отлетел, сияние отражается от миллионов паутиноподобных трещинок.

– Дух Творца, – шепчет Адамс.

Над компьютерными терминалами вспыхивает изображение, и сердце замирает при мысли о том, что я снова вижу Зилу. Она моложе, чем была минуту назад, лет сорока пяти, спина прямая, взгляд проницательный.

– Добро пожаловать, командиры. Если вы слышите это сообщение, то битва за Терру завершена, я покинула вашу временную шкалу и перенеслась в 2177 год, а протокол «Удар хлыста» вступил в силу. Пожалуйста, задействуйте все сканеры ближнего радиуса действия на станции «Аврора» на наличие истребителей, установите максимальную интенсивность. Сообщите своим специалистам по сканированию, что они ищут терранский шаттл серии «Скопа», модель 7I–C. Также подключитесь к сети и вызовите бригаду медиков для оказания немедленной помощи пассажирам шаттла, а именно бетрасканцу девятнадцати лет, страдающему анафилаксией и возможной травмой глотки, гортани и трахеи.

От этих слов у меня скручивает живот, дыхание учащается.

– Я потратила последние тридцать лет своей жизни на совершенствование этих алгоритмов, – продолжает Зила. – Будучи курсантом, я мечтала о ресурсах такого масштаба. И сожалею, что меня нет рядом, чтобы увидеть конечный результат.

На мгновение я вижу перед собой девушку, которой уж как-то чересчур нравился ее дезинтегратор.

– Я уверена в успехе настолько, насколько это вообще возможно, – продолжает она. – Но я не идеальна. И не религиозна. – Она обводит взглядом комнату. – Я лишь надеюсь, что ты там, Тайлер. И если ты там, то, возможно, молитва не помешает. Ты всегда был среди нас самым верующим.

Адамс повторяет приказы на своем значке связи, вызывая команды сканеров и медиков. Изображение Зилы просто парит в воздухе, безмолвное. Пока я наблюдаю, она начинает жевать прядь волос.

Через минуту или две свет вокруг нас начинает пульсировать сильнее. Освещение в коридоре снаружи становится тусклым, а затем и вовсе гаснет.

Без дальнейших предупреждений сеть станции полностью отключается, искусственная гравитация тоже, и Адамс тихо чертыхается, когда эшварский зонд начинает гореть с почти ослепляющей интенсивностью. Волосы по всему телу встают дыбом. В голове нарастает сверхзвуковой гул.

– Он высасывает энергию из всей сети станции, – шипит де Стой.

Голографические губы Зилы изгибаются в озорной улыбке, и я протягиваю к ней руки. Я напуган, плачу, но почему-то улыбаюсь вместе с ней. И делаю, как она просит: закрываю глаза и представляю Финиана и Скар, моего друга и сестру-близняшку, и молю Творца всем

своим естеством.

Верни их.

Верни их мне, прошу.

Гул перерастает в медленный визг. Зонд горит так ярко, что я даже сквозь закрытые веки вижу его сияние, а когда звук становится громче, поворачиваю голову. Станция дрожит, мощность растет. Каждая капля энергии из ядра вырывается наружу и перетекает в пылающее сердце зонда.

Звуки начинают причинять боль, я слышу, как ревет Адамс, но, несмотря на все это, продолжаю молиться. Изо всех сил цепляюсь за мысль, которую Адамс внушил мне, когда мы впервые отправились на станцию Саган, еще до того, как нашли Аврору и оказались втянуты в эту тайну, в эту войну, в эту семью, которая создавалась сотни… нет, миллионы лет.

Верь, Тайлер.

Ты должен верить.

Визг переходит границы слышимости, а свет – ослепляет. И с последним нестройным воем все заканчивается.

Свечение в эшварском зонде меркнет, а затем и вовсе исчезает. Потолок перестает мерцать, и я вздрагиваю, когда гравитация возвращается. И тогда я с грохотом плюхаюсь обратно в грав-кресло, мое искалеченное тело пронзает боль.

Адамсу и де Стой поступают сообщения, предупреждения, оповещения об опасности и сигналы тревоги, заглушаемые краткой командой де Стой и рокочущим ревом Адамса.

– Все несущественное отставить! Команда сканирования, доложите!

Смотрю ему в глаза, сердце бешено колотится. Я не смею надеяться.

– …ответ отрицательный, сэр, – приходит ответ. – Контакта нет.

– Сузьте зону поиска, лейтенант, – приказывает де Стой. – Возможно, судно обесточено. Поиск по температурам, кинетике, полному спектру излучения.

– Да, мэм, так точно, мэм, – следует ответ.

Минуты тянутся, словно вечность. Я смотрю на то место, где только что была голограмма Зилы, но она уже исчезла. В глаз врезался лишь остаточный образ зонда.

– Что-нибудь? – спрашивает Адамс.

– Отрицательно, сэр, – отвечают оттуда. – Ничего.

– Это «Раптор». Подтверждаю, «Аврора»: контакта нет.

Я сижу и смотрю на призрак голограммы своей подруги, зная, что больше никогда ее не увижу. И это было бы не так уж плохо – она ведь сказала, что была счастлива, – если бы не мысль об остальных. Аври и Кэл испарились неизвестно где. Зила умерла более ста лет назад. Кэт тоже мертва. А теперь Фин и Скарлетт…

Я слушаю поступающие отчеты, команды сканеров и пилоты подтверждают то, что уже сказали до этого. То, что я уже знаю.

– Ничего.

– Контакта нет.

Их нет.

Всех моих друзей.

Всей моей семьи.

После всего, что мы перенесли, и всего, что потеряли…

– Я единственный, кто остался, – шепчу я.

Экипаж 312 навсегда.

Часть IV

Я увижу тебя среди звезд