Исход Авроры

Кристофф Джей

– Адмирал Адамс… – шепчу я.

Осознаю, что нахожусь в медицинском отсеке Академии. В том же отделении, где я был в тот день, когда впервые встретил Аврору О'Мэлли. На мгновение мне почти хочется повернуть голову и посмотреть, не там ли она, за ширмой, с другой стороны комнаты.

Мониторы и приборы шипят и жужжат, излучая ровное теплое сияние. Я почти полностью онемел от шеи и ниже и слегка в шоке, почему мир выглядит таким чудны'м. Подношу дрожащую руку к лицу и нащупываю толстый слой пластыря на щеке, над правой бровью.

– Ты потерял его, –

поясняет Адамс. – Глаз. Селезенку тоже. Пуля прошла мимо позвоночника примерно на два сантиметра. Тебе повезло, что еще дышишь.

– Когда такое происходит снова и снова, – шепчу я, – это не везение.

Адмирал усмехается:

– Я так и не смог до конца избавить тебя от этого самомнения, Джонс. Прямо как твоего старика. – Он наклоняется и кладет тяжелую металлическую руку мне на плечо. – Он бы гордился тобой, сынок. Совсем как я.

– Ага, гордости полные штаны. Галактический террорист. Предатель Легиона Авроры. Космический пират. – Я провожу пальцами по тому месту, где раньше был мой глаз, ощущая боль в глазнице. – Ну, теперь хоть буду выглядеть соответствующе перед своей расстрельной командой.

– Расстрельной команды не будет. То, что ты сделал, попало во все каналы. Твой друг Лиранн Балкарри уже три дня кричит о том, что ты в одиночку спас саммит на ГНН-7. Обещает эксклюзивное интервью. – Он одобрительно хмыкает. – Скрытая камера на лацкане пиджака. Умно.

– Нужно было д-доказательство. – Я морщусь, крупица боли пробивается сквозь туман лекарств. – Нечто такое, что выступило бы в мою з-защиту, если бы все п-плохо кончилось. Очистило мое имя. – Я гляжу на Адамса и пожимаю плечами. – Имя моего отца. Вы знаете.

– Знаю, – говорит он. – Я знаю, Тайлер.

Он выпрямляется, кивает на ряд мониторов, расположенных на стене:

– Кадры вышли впечатляющими, должен тебе сказать. Заголовок тоже хорош. «Террористический заговор с целью уничтожения станции «Аврора» сорван легионером-негодяем». Твоя история почти превзошла нашу. Но не совсем.

Я сосредотачиваюсь на экранах, бабочки в животе борются за то, чтобы дать о себе знать, несмотря на обезболивающие, которыми меня накачали. На мониторах я вижу изображения Адамса и де Стой, выступающих с презентацией на Галактическом Саммите. На голограмме позади них изображение Октавии – колониального мира, захваченного Ра'хаамом, а затем помещенного под Интердикт по приказу Правительства Терры. На других экранах вижу другие планеты, также покрытые сине-зеленой скверной врага.

Все его колыбели.

Адамс и де Стой рассказали участникам саммита о Ра'хааме.

На другом экране демонстрируются кадры, на которых легионеры усмиряют и арестовывают агентов ГРУ из свиты премьер-министра Ильясовой. Я вижу, как срывают зеркальные маски с лиц, покрытых серо-голубым мхом, с глазами, похожими на цветы. Все возмущены, в ужасе и шоке. Звучат заголовки вроде: «В ГРУ внедрились», «Правительство Терры под подозрением», «Сенатский заказ».

– Вы знали, – шепчу я.

Я встречаюсь с ним взглядом, гнев закипает у меня в животе, голос дрожит.

– Все это время.

Вы знали.

– Кое-что, – отвечает он, вздыхая. – Недостаточно.

– Вы знали достаточно, чтобы посадить Аври на мой «Лонгбоу». Чтобы подбросить нам эти подарки в Изумрудный город. Чтобы оставить нам «Ноль». Это значит, что вы знали, что должно было случиться с Кэт, когда мы отправились на Октавию. – Слезы застилают мне глаза, частота сердечных сокращений на мониторе повышается, когда я пытаюсь подняться. – Вы знали, что с ней случится. Вы знали, что он заберет ее.

Адамс выдерживает мой взгляд, стиснув зубы.

– Знали.

– Сволочь, – шиплю я.

– Мы задолжали тебе извинения, Тайлер, – вздыхает он. – И объяснение. Но я могу предложить только первое. Второе тебе даст кое-кто другой.

Он лезет за пазуху своей парадной формы, и все те знаки почета на его груди, которых я когда-то жаждал, теперь выглядят просто купленными кровью. Я пытаюсь представить себе его объяснения, хоть какие-то слова, способные заставить меня забыть боль в глазах Кэт, когда нож вошел в ее шею, тепло ее крови на моих руках, ужас и печаль…

Адамс кладет маленький круглый голографический проигрыватель на простыню, покрывающую мои колени, и нажимает кнопку. Изображение оживает, проецируясь над объективом проигрывателя ярким светом. Оно выглядит странно, выполнено двухцветными синими и белыми линиями.

Я понимаю, что это старая технология. Очень старая.

Мне требуется некоторое время, чтобы узнать фигуру, возникшую в воздухе передо мной. На ней древняя форма Легиона, грудь украшена знаками отличия. Она старая, возможно, ей за семьдесят. Добрые глаза и короткие седые волосы. Но я все равно узнаю ее.

– Это одна из основательниц, – шепчу я.

– Приветствую, легионер Джонс, – говорит она слегка искаженным голосом. – Меня зовут Нари Ким. Если ты смотришь это, командование Легиона сочло необходимым в рамках оперативных параметров предоставить тебе объяснение событий, в которых ты недавно участвовал. Переменные в данном уравнении не предполагают конкретики, но, если нам повезло, Легион Авроры теперь в состоянии нанести последний удар по Ра’хааму и завершить миссию, которая готовилась более двухсот лет.

Она улыбается мне, как могла бы улыбаться мать.

– Мы многим обязаны тебе, легионер. Мне говорили, что ты блестящий лидер. У тебя храбрая и благородная душа. Но более того – ты хороший, дорогой друг. Я бы хотела повстречаться с тобой, Тайлер. Почти уверена, что все эти слова правдивы. Но, пожалуйста, знай, мы очень гордимся тобой. Что тебе удалось зайти так далеко. Мы знаем, что ты отдал. Что потерял. Я лишь молюсь, чтобы в конце концов оно того стоило.

Ее улыбка становится шире, а потом она целует свои пальцы, и я с удивлением наблюдаю, как она прижимает их к объективу. Эта женщина – герой. Одна из основательниц Легиона. Слышать, как она говорит подобное… мне…