Исход Авроры
Шрифт:
И все, о чем я способен думать, это о том, что не могу сдаться…
Я
Не
Могу
Сдаться.
Пока мы не выберемся из петли.
Если умру сейчас, снова запущу цикл?
Не могу так рисковать.
Пока нельзя умирать.
И я впиваюсь ногтями в эту скалу, пока море пытается спихнуть меня прочь. Волны обрушиваются на меня, сдавливая легкие, перед глазами все кружится.
И мне очень, очень жаль, что Скар будет одна, когда встретит Ра'хаама лицом к лицу. Что сердце экипажа 312 останется последней его частью. Но, может, только сердце нам было и нужно. Может, именно
Зрение сужается.
Я должен держаться.
Пока мы не вернемся домой.
Скарлетт – три минуты до…
– Зила! – кричу я, беспомощно глядя на Фина, который выгибает спину, а руки его сжимаются в кулаки. – Зила, он задыхается!
У меня в ухе звучит спокойный голос Зилы:
– Ты должна расставить приоритеты, Скарлетт. Ты все еще держишь курс на квантовый парус?
Шаттл снова сотрясается, двигатели с трудом справляются с беснующейся снаружи бурей. Энергия на краю шторма колоссальная. Я бросаю взгляд на обзорные экраны шаттла, смотрю в иллюминатор на массивный серебристый прямоугольник, вздымающийся в кромешной тьме впереди нас.
– Да! Мы идем прямо к парусу! Дистанция десять тысяч километров!
– Хорошо. В шаттле есть аптечка?
Я поднимаю голову, в отчаянии осматриваю крошечную каюту. Вскакиваю на ноги, открываю шкафы, роюсь в них, а на меня сыплются припасы.
– Я ее не вижу! – почти рыдаю, падая на колени рядом с Фином.
Его глаза закрываются.
Я слышу вой сирен в ее микрофоне.
– ВНИМАНИЕ: активирован каскад сдерживания. Взрыв ядра неизбежен, время отсчета – три минуты. Всем немедленно пройти в эвакуационные капсулы. Повторяю: взрыв ядра через три минуты, отсчет продолжается.
– Если нет аптечки, будем работать с тем, что есть, – просто говорит Зила. – Опиши его симптомы.
– У него опухли губы, глаза… – выдыхаю я, сжимая его руку.
– Это анафилактический шок, Скарлетт. Вероятно, реакция на химические вещества, которые он вдохнул. Тебе необходимо провести ему трахеотомию.
– Чего? – вскрикиваю я.
– У него опухла глотка и перекрыла доступ к кислороду. Нужно сделать разрез под припухлостью, чтобы он смог дышать. Тебе понадобится нож.
– Зила, я не могу…
– Скарлетт, – обрывает меня ее голос. – У нас нет времени. Финиан не может умереть до того, как ударит импульс, иначе цикл просто запустится снова. В правом рукаве его экзокостюма есть маленькая отвертка.
Руки ходуном ходят, а Фин больше не двигается. Когда я поднимаю его руку, она тяжелая. Поворачиваю ее и нахожу отвертку, вставленную в маленький паз.
Это все не взаправду.
– Достала, – выдыхаю я, каким-то образом справляясь с паникой и отказываясь верить, что одновременно управляю кораблем и оказываю первую помощь. – Что дальше?
– Тебе
– Трубка?! – кричу я, и дыхание учащается. Некоторые люди в критической ситуации могут стать неестественно спокойными, но Скарлетт Джонс точно не из их числа. – Где, во имя Великого Творца, мне раздобыть…
– Оглядись. Там наверняка есть что-то похожее.
– Да ничего тут нет! Зи, ничего!
Шаттл снова раскачивается, снаружи пульсирует энергия, угрожая разорвать нас на части. Кромешная тьма становится темно-лиловой, когда сквозь бурю прорывается поток темной энергии, и, глядя на него сквозь иллюминатор, на весь этот размах, на его мощь, я понимаю, что испугалась бы за себя, если бы уже не боялась за Фина.
Мы все еще слишком далеко от паруса.
Фин умрет, прежде чем мы доберемся до него, он умрет прямо здесь, у меня на руках.
Мы проделали такой долгий путь. Мы так упорно сражались. Так много потеряли.
Эта история создавалась сотни лет.
И вот как закончится последняя глава?
Внезапно меня осеняет. В голове, словно та самая вспышка ужасающей энергии, мелькает мысль. Я засовываю руку в нагрудный карман костюма Финиана, роюсь в нем, в полном и абсолютном отчаянии, и тут мои пальцы наконец натыкаются на нее.
На ручку.
– Зи, треклятая РУЧКА!
– Хм, – слышу я ее голос. – Интересно.
– Он жаловался на эту штуку при каждом удобном случае, – бормочу я, лихорадочно отвинчивая ее. Фин лежит неподвижно, а я кричу ему в лицо: – Не такой уж это и дерьмовый подарок, а?
Его грудь не двигается. Опухшие глаза закрыты.
Я позволяю всем частям ручки со стуком упасть на пол челнока, пока у меня в руках не остается только корпус. Нержавеющая сталь. Блестящая и тяжелая. Вокруг нас бушует буря. Темная энергия движется дугами по чернильной тьме.
– Что дальше?
– Проведи кончиками пальцев по его горлу, – говорит она, все еще до жути спокойная, и я цепляюсь за нее, словно за спасательный круг. – Ты почувствуешь две выпуклости. Сделай между ними надрез и вставь ручку.
Усилием воли я заставляю свою руку держаться ровно, провожу кончиками пальцев по его коже, раз, другой, чтобы убедиться, что попала в точку. Буря сотрясает шаттл, гремят заклепки, а я приказываю себе не двигаться.
Успокоиться.
Дышать.
А потом остаюсь только я, с отверткой в руках, и горло Финиана – и о черт, о черт, о черт, о черт. Почему на моем месте не мог оказаться любой член нашего экипажа, кроме меня?
– Ты можешь это сделать, Скарлетт, – тихо напутствует Зила. – Ты можешь все.
Я перевожу дыхание.
Отмечаю место.
Я все смогу.
Зила – две минуты до…