«Искал не злата, не честей»
Шрифт:
Стихи воодушевления, в них пульсирует, сверкает, искрится жизнь, долгая одиссея человека. Стихийные формы Вселенной наполняются замечательным балансом между контрастными оттенками небесного и земного, за счет чего создается ощущение равновесия, активным продуманным предложением «Читай свиток мой…», от которого нельзя отказаться тому, кто хочет достигать внутренней гармонии.
«Поэтический Тициан», волнорез и маяк на огромных пространствах душевного океана.
Сила стихов поэта – это сила подлинности, сила достоверности, сила души, которая, как у Радищева, «страданиями
Поэзия, помогающая читателю преодолеть вегетативное Бытие, не превратиться, в конце концов, в муравьев, которые при встрече узнают друг друга не иначе как на ощупь.
Поэзия бьет у него из всех недр духа, зачастую его собственная воля подчинена «поэтическому бунту», не совладевает с ним и оттого перед нами – вся глубина аполлонийской радости от самого факта Жизни.
Стихи – эстетическая и духовная квинтэссенция «погоне за выгодой», безудержному материализму: «На земле весь род людской // Чтит один кумир священный. // Он царит над всей Вселенной. // Тот кумир – телец златой» – «Фауст» – слова беса Мефистофиля.
Творчество поэта унаследовало четкую линию общенациональных славянских ценностей… любви к Родине… традициям.
Он воспринимал жизнь как невольное сожительство Веры и Знания, дуалистическим сбором всеядных Иерусалима и Афин, а потому наполнял емкость жизни страстью, драмой и трагедией:
Я тайности свои и небеса отверзу,
Свидения Ума Священного открою.
Я дело стану петь, несведомое прежним!
Ходить превыше звезд влечет меня охота
И облаком нестись, презрев земную низкость.
Он переносил на свои страницы куски этого ристалища, как их преподносила жизнь, ничего не смазывая, не причесывая и не сглаживая. Не стесняясь, тут же на страницах, плакал и восхищался, бичевал и весело хохотал, любил и негодовал, клялся и отрекался:
…я еще
Был молод – но уже судьба и страсти
Меня борьбой неравной истомили…
И бурные кипели в сердце чувства
И ненависть, и грезы мести бледной.
То поляна, вся в цветах и солнце, и вдруг лунный свет сгустился и вместо росы упал на траву и листья… и «тень лесов Тригорских»:
…Вздыхать о милой старине
И сельской музе в тишине
Душой беспечной предаваться…
…Я буду мыслию всегдашней
Бродить Тригорского кругом,
В лугах, у речки, под холомом,
В саду, под сенью лип домашней.
И выражал это в произведениях – потрясениях, книгах – пробуждениях, книгах пророческих: «талантом, знаньем и умом» давал примеры обществу, «служил его пользе», побеждая душевные скорби и муки, побеждая раздираемые его сомнения:
На лире скромной,
Земных богов я не хвалил
И силе в гордости свободной
Кадилом лести не кадил.
И трепетал, и осуждал, и обличал, но пером водило главное – желание трезво взглянуть на народ и Россию, бесстрашно разобраться в запутанности народной жизни, в невероятной сложности характеров и мировосприятия миллионов.
«Вращается весь мир вкруг человека»
И одновременно нес светлую стихию веры в нетленную мощь русского уклада и русского характера, связывал свой диагноз исцеления страны с надеждой на ее гальванический прорыв, чтобы не допустить высыхания мозгов до размеров в горошину, а примитивное, пресное и безразличное не залило темным чернилом душу. Делом всей его жизни стала битва на душевном поле русского человека, где языческое чистое начало покрывалость роковыми трещинами и язвами нового века, помутненного аспидными разрушительными парами клятвоотступничества, оборотничества, алчности: «…На святой Руси не было, нет и не будет ренегатов, то есть этаких выходцев, бродяг, пройдох, этих расстриг и патриотических предателей…»
В. Белинский
На взгляд автора, Пушкин подсознательно адресовал нам, современникам, следующее послание:
– «Живите всегда влюбленными в возвышенное, страстное и недоступное вам. И чтобы этот приворот оказался стойким, откажитесь воспевать сладость трясин, дебрей и болот, прельщаться этой гламурной славой; обращайтесь к разуму, а не свахам – чтобы довести бриллиант до алмаза, усилий надо больше, чем таланта и наследственности.
Не смейте умалять своих заслуг! Не превращайте себя в гражданина Геенны, отбывающего пожизненное наказание, а жизнь не называйте печкой – местом вечных мук.
Носите в себе ум первого, а не последнего разбора; не кряхтите под тяжестью жизненных поленниц и не обременяйте богов стенаниями и бабскими всхлипами. Лучше быть подстреленной птицей, которая хочет подняться, но не может, чем мечтателем на костылях Уныния – так называемое явление плода ума лукавого.
С костылем времени уйдешь дальше, чем с окованной палицей Геркулеса. Сам Бог карает не дубиной, а кручиной».
Великий мирянин России, ее поэтический пророк, вечно присутствующий в нашей жизни: « Святая Русь мне становится не в терпеж… что до славы, то ею в России мудрено довольствоваться… но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой Бог ее дал» – Пушкин:
«Благословляя колеи
И рвы Отеческой земли»
Он вызывал споры, восхищение многих и раздражал отдельных – одни признавали Пушкина ветхозаветным Авелем, духовным маяком в вопросе о смысле бытия, другие – архетипом Каином, первым библейским порицателем несправедливости:
Мощное символическое наполнение его души – «житницы двух миров» на этой райской планете под названием «Земля»: звездного, идеального, и земляного, пыльного, в болотцах, дебрях:» …