«Искал не злата, не честей»
Шрифт:
Он шел к вершине и по вершине. Поэтикой утверждал духовно – нравственный ориентир. Мир человека в его стихах – это не лужа и грязь, а высота полета, манящая и увлекающая. Он, образно, «У мысли стоял на посту» (Тютчев).
Ты словно бежишь по облакам, а не врастаешь в землю, настолько энергетическая заряженность пронизывает каждое художественное слово поэта.
Нет России без ее великих патриотов. Нет России без ее великих властителей дум. То и другое вместе – явление русского духа. Имя которого – Пушкин. Сродни духовному началу – Национальной идее: «Мое имя принадлежит России».
Через
«Соберитесь иногда читать мой свиток верный…
А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами,
И сам заслушаюсь, и вашими слезами
Упьюсь… и, может быть, утешен буду я
Любовью…»
***
«Так жизнь тебе возвращена
Со всею прелестью своей;
Смотри: бесценный дар она…»
Размышления о гражданине русской Державы, приведшей ее к поэтической славе, однажды замолкнувшем, однажды ушедшем, но много дум и дней оставил он под небом мира и на земле России, ибо в нем одном отразилась мудрость большой человеческой мысли гражданина легендарной державы:
«Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал». – Пушкин. Письмо П. Я. Чаадаеву 19 октября 1836 г.
В «глухонемом пространстве» времени у автора появился жгучий интерес оттенить удивительную провиденческую зоркость Пушкина о том, что: «Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности […] Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие». – А. С. Пушкин, из «Опровержение на критики». 1830.
Втуне автор имеет желанием заставить мыслящих читателей переболеть глубиной мыслей поэта, у которого мечта и сказка, и реальность – все в одном, у которого нет интереса «… средь юношей безумных», дополним Мандельштамом – «…разменивать последний грош души,», а всегда присутствовало желание быть Прометеем, а не Терситом, и понимать: есть цель – есть дорога. Кто стал доверителем Солнца и Луны, чтобы разбирать смысл снов, загадок и ликов России, не обрезая позолоченных краев ее истории и не создавая имитацию золотого фасада, как некогда монахи для убранства бедных церквей придумали квиллинг.
И, не без тайного умысла, возбудить у вас воображение, будто Александр Македонский посещает мастерового Пушкина, дабы выразить ему свой восторг за поэзию дивную. Как некогда царь посещал ателье художника Апелла, чтобы быть изображенным на картине с молнией в руке.
А чрез лик мудреца, коим «Сиракуз спасался», явить образ «Сердец и душ смиренного повелителя», властителя дум Отечества нашего.
В конечном,
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Именно в таком свете автор увидел блистательную лирику носителя «Дара Божия», поэта Пушкина, постарался четко и ясно изложить свой концепт понимания его поэтического мира, в отличие от Данте не «…сбиваясь с верного пути», а в лермонтовском акценте – «свободы для заблуждения» не отдавая.
Время отбрасывает все случайное и наносное в истолковании поэзии Пушкина, о его поэзии уже не спорят, без нее уже современник словно тютчевский безропотный» тростник…»; она уже органическая часть думающего гражданина, приходящая сладкой негой в его мысли, чувства, суждения,
Великий мирянин с пронзительной силой вглядывался в душу русского человека, стремясь к разгадке сокровеннейшего в ней.
Он так возвышал душу собрата по человечеству, так окрылял ее тонкими наблюдениями, умными обобщениями и образами, удалял от тягот и скорбей земли, помогая достигать полного согласия между ритмом мирским и ритмом божественным, что явил себя практикой служения высокой человеческой духовности. Ибо было подмечено, что «Всякое искреннее наслаждение изящным само по себе источник нравственной красоты».
Живое земное создание, подарившее нам новый поэтический язык и новые поэтические миры, облекший их в простое и ясное русское слово, чистое и прелестное в своем звучании.
Он собирал камни, которые в него бросали век и империя. И, как архитектор, возводил из них основание будущего пьедестала:
Я пил и думою сердечной
Во дни минувшие летал
И горе жизни скоротечной
И сны любви воспоминал…
А знания свои снимал, будто с портика Соломона и трудов литератора и историка Карамзина Н. М.:
…ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек…
Человек неповторимой исторической миссии, которая явилась высшим смыслом его жизни, высшей ценностью. Добровольно обрекший себя на служение миру и людям. Власть, богатство, слава не значили ничего для него. Он «прошел по Земле без них», поразив все грани воображения, принес русскому и вообще «другам человеческим» свет Цивилизации: