Искра жизни. Последняя остановка.

Ремарк Эрих Мария

Росс молча смотрит на нее, отступает. Анна выходит. Оставшись один, Росс быстро подходит к окну, осторожно выглядывает из него, потом идет к двери, чуть приоткрывает ее, так же осторожно заглядывает в щелку, вынимает из кармана револьвер, ставит на предохранитель. Видно, что он незнаком с оружием и осваивает его. Потом снимает с предохранителя и отыскивает в комнате место, откуда можно было бы стрелять, находясь в укрытии. Входит Анна, останавливается в дверях, оглядывается. Росс выжидает некоторое время — не привела ли она кого-нибудь с собой. Потом выступает вперед. Анна кладет на стул военный мундир, рубашку и носки.

Росс.

Откуда у вас эти вещи?

Анна. Вам необходимо знать?

Росс. Чьи? Где этот человек?

Анна. Не здесь.

Росс. Он умер?

Анна. Нет.

Росс. Он может вернуться? Где он?

Анна (резко). Он не вернется. А теперь одевайтесь и не допрашивайте меня.

Росс. Я не допрашиваю. Каждый соучастник может оказаться предателем.

Анна. А вы не зависите от соучастников?

Росс. Да. Тем более надо быть осторожным. Это осторожность… не недоверие!

Анна. Пять минут назад вам нужна была только другая одежда. А теперь вы уже ставите условия. Берите или оставьте вещи и убирайтесь! (Идет к постели, ложится и не обращает больше внимания на Росса.)

Росс (переодевается за открытой дверцей шкафа. После паузы). Как здесь тихо! (Выжидает, наблюдает за Анной.) Мы ненавидели тишину. Мы ждали воздушных налетов. Тогда нас выводили из камер в коридор. В шуме мы могли разговаривать друг с другом. Стража не слышала. Мы знали — нас хотят убить. Не знали только, как и когда. Мы стояли в затылок друг другу в коридоре: шевелиться нельзя, оборачиваться запрещено. Кто-то стоял позади меня, я никогда не видел его. Во время налетов он все время кричал: «Вильке, ступай к Вильке, если ты отсюда вырвешься!» И адрес. Снова и снова. Два дня назад, когда часть тюрьмы рухнула, я смог крикнуть ему: «А ты?» — «Я не могу бежать! — ответил он. — Ноги! Ты! Иди к Вильке. Скажи, послал Губерт».

Анна (против воли слушала его). Перестаньте! Я не хочу этого знать!

Росс (переодеваясь; тихо, поспешно, настойчиво, зная, что от этого разговора зависит вся его жизнь). Сегодня они вывели нас из камер. Привезли в Луна-парк. Говорили, будто отпустят на свободу. Многие поверили. Этому всегда веришь. Потом начали расстреливать. Там были остатки аттракционов — колеса счастья, карусели. Когда начался налет, кое-кому удалось спрятаться в аттракционах и. бежать. Мы вырвались. Я побежал сюда. Губерт описал мне дорогу — вторая улица за Бранденбургскими воротами… дважды направо… «Вильке… он тебе поможет… Вильке… он тебе поможет!»

Анна (резко). Оставьте меня в покое! Я не хочу этого знать! Уходите! У вас теперь есть все, чего вы хотели!

Росс (настойчиво, быстро и резко). Поймите же! Я бежал не один. Со мной бежали остальные. Бежал Губерт, бежали расстрелянные — все, кто не мог больше бежать… Я должен был бежать за них… Хотя бы один был обязан спастись. Нельзя, чтобы все это кончилось просто так — расстрелами и забвеньем… Хотя бы одному нужно было все сохранить и высказать, за всех. За всех, кто не смог убежать, для возмездия, для того, чтобы отомстить за Губерта, за Вильке…

Анна (вскочив). Вильке!

Что вам дался Вильке? Вильке здесь нет! Нет! Вероятно, умер! Оставьте меня в покое! Я не хочу возвращаться к этому! Возьмите деньги, возьмите все, что вам нужно, только уходите.

Росс (вдруг спокойно). К чему вы не хотите возвращаться?

Анна. Ко всему этому. Оно умерло, похоронено, забыто… Вот деньги, идите…

Росс. Деньги… А документы?

Анна. Я не могу их достать.

Росс. В этом мундире, без документов — первый же патруль меня повесит. Как того, на улице.

Анна. Того выдали.

Росс (протягивая руку, засучив рукава). Видите?

Анна. Что?

Росс. Номер концлагеря. Клеймо. Это ли не предатель?

Анна. Чем-нибудь завяжите. Бинтом! Вас могли ранить. (Идет к шкафчику, достает бинт, начинает бинтовать его руку.)

Они стоят вплотную друг к другу. Росс смотрит на Анну. Она это чувствует. Внезапно ситуация изменяется. Теперь друг против друга стоят не беглец и его спаситель, а мужчина и женщина.

(Изменившимся голосом.) У вас никого нет и не к кому пойти?

Росс. Если бы кто-нибудь был, я бы сюда не пришел.

Анна (бинтуя его руку). Сколько вы просидели?

Росс. Десять лет.

Анна. У вас нет родных?

Росс. Этого я не знаю.

Анна. Друзей?

Росс. Не знаю. Это было давно. Я ничего не знаю об этом. А кто знает? Вы?

Анна (после паузы). Нет.

Росс (стоя подле окна, пока Анна забинтовывает ему руку, тихо, медленно, изумленно). Свет! Как он жалит отовсюду! Будто тысяча иголок, и каждая вонзается в кожу, словно шприц, наполненный страхом. Не знал, что все это здесь настигнет меня. Думал, спрячусь… а оказался беззащитней, чем на улице. (Смотрит на свою руку, тихо.) Я дрожу! Я боюсь, я, как сосуд, полный страха, который вот-вот расплескается. Где же темнота? Темное брюхо, куда можно вползти? Когда же стемнеет?

Анна. Часа через два… может быть, раньше. (Смотрит на него, продолжая бинтовать.) Хватило же у вас смелости бежать!

Росс. Бежать — другое дело! Тогда не думаешь. (Неотрывно смотрит в окно.) Два часа!

Анна идет к шкафчику, достает бутылку и рюмку, наливает дополна, передает Россу.

Что это?

Анна. Коньяк.

Росс (отодвигает рюмку). Нет. Не поможет. Голова должна быть ясной. Не надо! Это продлится недолго. Думал, что мне знакомы все страхи. Этого я еще не знал. Страха надежды…

Анна внимательно глядит на него.

Не обращайте внимания. Я говорю, говорю, чтоб забыться, чтобы спрятаться за словами. (Вперил в пространство взгляд, шепчет.) Я должен отсюда уйти прежде, чем совсем потеряю силы… Если вы не… я должен… (Направляется к двери.)

Анна. Но вы не можете идти…

Росс (неотрывно глядя на нее, шепчет). Вильке спас бы меня?

Анна (молчит, потом тихо). Оставайтесь, пока стемнеет.