Искупление
Шрифт:
– Бесчувственный чурбан, - обличила я его и встала из-за стола.
– Хлюпик, - усмехнулся мужчина, поднимаясь вслед за мной.
– Сколько можно меня оскорблять?!
– воскликнула я возмущенно.
– Сколько будешь хлюпать носом, столько я буду дразнить, обзывать, обижать, а может быть, даже унижать твое нежное достоинство, - невозмутимо ответил Флэй.
– Да, почему я не могу себя жалеть?!
– Жалость к себе - удел слабых и жертв. Сильный берет свою жизнь в свои руки, рискует и выигрывает. А если проигрывает, то без слез и сожалений.
– Не надо, - тихо попросила я.
– Хорошо, - покладисто согласился мужчина, предлагая мне свою руку.
– Запомни, тарганночка, после падений всегда можно взлететь, главное, приземлиться удачно, - рассмеялся он и обнял меня за плечи, притискивая к себе.
– Эх, ты, голубка. Выше клюв, крылья по ветру, а боги выведут.
Мы шли по улице, куда, знал только Флэй. Освобождаться от его руки совсем не хотелось, может, потому, что в этом жесте не было ничего интимного, не было намека, только ощущение дружественной поддержки.
– Флэй, а тебе не жалко тех лет, что ты потратил на месть?
– спросила я, поворачивая к нему голову.
– Ведь за это время ты мог снова найти любовь, жениться, родить детей.
– Э, нет, - мужчина убрал руку с моего плеча и снова предложил просто опереться на нее.
– Я не тратил жизнь на месть, я исполнял свою клятву. Если мужчина сказал слово, оно должно стать крепче камня. К тому же, посмотри на меня, разве я развалина? Еще ничего не поздно. Доберемся до Ледигьорда, я приведу тебя в свой дом...
– Стоп!
Мы остановились посреди улицы, и я отошла от него на шаг.
– Что значит - приведу в свой дом?
– уточнила я.
– А где ты жить собираешься, на улице?
– насмешливо спросил он.
– Дорогая моя, это совсем иные устои и порядки. Наши женщины не живут одни. Лишь в том случае, если муж погиб. Как ты себе представляешь самостоятельную жизнь в чуждом тебе мире? Моя мать научит тебя всему, я, между прочим, если ты еще помнишь, один из лучших сыновей Белой Рыси, так что голодать точно никогда не будешь. Мое уважение у тебя уже есть...
– То есть ты собираешься жениться на мне?
– потрясенно спросила я.
– Ты против?
– в темно-карих глазах застыло выражение недоумения и... веселья.
– Ты издеваешься?
– воскликнула я, невольно сжимая кулаки.
Он тут же снова положил мне руку на плечо и повел дальше.
– Насчет свадьбы, нет, - уже серьезно ответил Флэй.
– Одна ты не выживешь. Трогать тебя я не буду, пока сама не захочешь. На первых порах, пока я буду строить нам дом, и пока мать тебя всему обучит, придется пожить в ее доме. Но потом никто не будет видеть, что и как у нас происходит. В конце концов, ты еще молода, я не стар. Оба одиноки. Чего мы теряем?
– Но ты же меня не любишь!
– воскликнула я.
– Тебя только это смущает?
– насмешливо спросил мужчина.
– Нет, не только, - едко ответила я.
– Меня смущает, что меня опять забыли спросить, хочу ли я замуж. Какая-то очень знакомая история.
–
– Я тебя ни к чему принуждать не собираюсь. Просто пойми, в дом я могу ввести только жену. Городов со съемными квартирами и домами у нас нет. У тебя нет знания языка и обычаев. Говорю еще раз, у нас не принято молодой женщине жить одной, если она не вдова. Но, чаще всего, молодые женщины, оставшиеся без мужей, возвращаются в родительский дом, это позволительно. Но иноземка, тем более не приспособленная к самостоятельной жизни, жить одна не может. Проклятье, Сафи, ты просто не выживешь одна!
– Выживу, - упрямо заявила я.
– Есть еще один вариант, - нехотя отозвался мой спутник.
– Я могу доставить тебя в другую страну. Но, во-первых, первое же подозрение, кто ты, и тобой воспользуются, хотя бы для шантажа герцога. Во-вторых, он, узнав, где ты, приложит все силы, чтобы вернуть. В-третьих, ты слабая женщина, как бы ни был силен твой дух, к тому же красивая. Не думаю, что твоя честь и достоинство с этими данными останутся при тебе слишком долго. Решать тебе. Лично я, в любом случае, возвращаюсь домой, как только достигну окончательной цели и услышу вой пса. Оставаться при тебе охраной я не собираюсь. Я дикарь и все в таком духе, так что могу не церемониться. Думай.
Он вдруг резко остановился и уставился куда-то в сторону. Я тоже обернулась и увидела двух таргов, наблюдавших за нами, точней, смотревших на меня. Впрочем, это было не удивительно. То, что я женщина, было видно невооруженным взглядом. А женщина в мужском костюме не очень прилично, в общем-то, совсем неприлично для благородной дамы. Так что такое пристальное внимание меня не удивило. А вот лицо Флэя вдруг неуловимо изменилось, превращаясь в надменную маску тарга Грэира.
Он оставил меня возле стены, где не ездили всадники и повозки, и направился к двум мужчинам.
– А что, позвольте спросить, благородные тарги, вас так привлекло в моей супруге? Быть может, нынче этикетом дозволяется пялиться на чужих жен?
– высокомерно спросил он.
– Приносим извинения...
– Тарг Фрэн Грэир, - представился сын Белой Рыси.
– Приносим извинения, тарг Грэир, в наших помыслах не было оскорбить вас и вашу супругу, - поклонились они.
– И тем не менее, ваши помыслы были вовсе не чисты, - возразил Флэй.
– Мне неприятно, что мою жену рассматривают, как дешевую девку.
– Но вы не можете себе отдавать не отчета, тарг Грэир, что для благородной тарганны ваша супруга одета несколько... вызывающе, - вежливо произнес один из мужчин.
– А разве моя супруга должна спрашивать чьего-то мнения, как ей выглядеть, если это устраивает меня, ее мужа и господина?
– заносчиво вопросил мой дикарь, и я поняла, что он их сознательно задирает.
Постепенно начали подходить любопытные, и я попыталась вжаться в стену, чтобы слиться с ней, до того мне стало неловко. Благородные тарги явно были уже и сами не рады, что посмотрели в мою сторону.