Искупление

Цыпленкова Юлия Валерьевна

– Мне будет проще ответить вам, ваше сиятельство, если вы уточните вопрос, - без всякого волнения ответил Эбер.

– О чем просила Сафи в последние дни?
– отчеканил герцог.

– Тарганна Сафи...

– Сафиллина, либо Тиган, но не Сафи, - резко оборвал его Найяр.

– Тарганна Тиган, - поправился Военор, - просила помогать тарганне Коген, поддерживать ее деятельность, связанную с благотворительностью.

– Еще, - потребовал герцог.

– Просила проследить за казной училища, чтобы собранные средства не исчезли в чужих кошелях, - все так же ровно отвечал казначей.

– Еще?

–

Просила пристроить Габи, - теперь в глазах Военора мелькнуло удивление.
– Что-то произошло с тарганной Тиган?

– Почему ты должен был пристроить Габи?
– взгляд его сиятельства стал тяжелым.

– Тарганна Тиган опасалась за жизнь девушки. Она говорила, что хочет сменить служанку, причину не объяснила.

Никаких лишних эмоций, взгляд открытый, прямой, тон спокойный и ровный. Не лжет. Все это герцог отметил и немного расслабился. Да, готовясь к смерти, Сафи должна была позаботиться обо всех. Парня отослала, потому что знала, что Найяр испытывает к нему неприязнь и свою боль мог излить в первую очередь на щенка.

– Что произошло, ваше сиятельство?
– в голосе Военора мелькнуло беспокойство.

Ничего не знает, ничего. Найяр пришпорил коня, более не обращая внимания на казначея.

– Пропала, - бросил наемник Дьол, поравнявшись с Эбером.

Тарг Военор проводил взглядом мчавшийся галопом отряд. Пропала...

– Пусть будут боги с тобой, моя нежная, - прошептал казначей и направился во дворец, мысленно выдохнув.

Открыв правду, которую скрывать было ни к чему и правду, которая стала бы явью, он скрыл главную. Дела детского приюта остались скрытыми под менее значимым. Военор давно научился прятать свои настоящие эмоции. С его господином, да при его должности иначе было нельзя.

Найяр мчался к городским воротам, терзаемый еще одним вопросом, и этот вопрос все настойчивей требовал ответа. Она все продумала, подготовилась, позаботилась о щенке и девчонке-служанке, но не могла же Сафи бросить на произвол судьбы своих детей. Это был основной рычаг его влияния на нее. Она должна была позаботиться о них, не могла бросить, НЕ МОГЛА! Если уж об училище позаботилась, то о детях должна была подумать в первую очередь.

Отряд свернул к детскому приюту, и герцог остановил коня, стремительно спешиваясь и вбегая в здание приюта. Здесь было пусто. Ни души! Не было детских вещей, не было вещей воспитателей и учителей, исчезли ножи, которыми так гордилась кухарка. Их не было, не было!!! Но одной Сафи вывезти детей было не под силу, и мальчишка Огал не смог бы все провернуть один. У нее должен быть помощник, тот, кто позаботился...

– Грэир-р-р, - в бешенстве прорычал герцог.

Так он и влез в доверие к его сокровищу! Сначала отвел к мужу в тюрьму, потом вывез детей. Ну, конечно! Она ждала эту неделю, ждала отчета от него! И шла, чтобы удостовериться, что с детьми все в порядке. Потом собиралась вернуться во дворец и наложить на себя руки. Осколки мозаики сложились, прокручивая перед внутренним взором герцога последнюю неделю жизни Сафи.

Он выбежал из здания приюта и обвел яростным взглядом спокойные лица наемников. Они не могли не знать о встречах с Грэиром, еще во дворце, знали! Знали и ничего не сказали! Найяр вспомнил, как Сафи исчезла ночью,

перед казнью. Тогда он нашел ее в одной из беседок, находившейся в заброшенном уголке дворцового парка. Ему еще тогда показалось, что кто-то стремительно покинул беседку. Охрана промолчала, Сафи была напряжена, словно боялась случайно повернуть голову. Но он, Найяр, был слишком поглощен страхом, что с ней что-то случилось, когда не обнаружил свою любовницу рядом. Значит, не показалось, значит, был там кто-то, и этим кем-то вполне мог стать Грэир. Они сговаривались.

– Вперед, - процедил сквозь стиснутые зубы герцог. Он еще найдет, как отплатить тем, кто предал его доверие. Не сейчас... он умеет ждать.

К маленькой деревеньке, недалеко от проезжего тракта, где по карте должен был находить второй выход на поверхность, герцог выехал к рассвету следующего дня. Пока нашли первый выход, пока разобрались, что следы, которые они нашли, оставлены намеренно, пока Найяр в ярости кромсал мечом молодую поросль, чтобы выпустить пар от своего разочарования, наступила ночь. К тому же первый выход находился совсем с другой стороны столицы, и пришлось объезжать город, чтобы выбраться к этому месту.

Искать скрытый в земле люк его сиятельство не стал, решив начать с допроса жителей деревни. Отряд въехал в деревушку, оповещая просыпающихся людей криками:

– Его сиятельство, герцог Найяр Таргарский!

Вскоре деревенскую улицу заполнили жители, протирающие глаза и разглядывая испуганно-удивленными взглядами нежданных гостей. Вперед вышел старик, опирающийся на посох. Он подволакивал левую ногу, что не помешало ему склониться в низком поклоне.

– Старейшина?
– сразу понял герцог.

– Он самый, господин, - снова поклонился старик.

– Вчера кто-нибудь приходил в вашу деревню?
– спросил Найяр.

– Был захожий, - кивнул старейшина.

– Один?

– Двое, ваше сиятельство. Благородный тарг с женой. Лошадей купили и ускакали, - не врал, ни словом не врал, отметил герцог. Только вот...

– С кем?
– очень тихо спросил герцог.
– С женой?

– Истинно так, господин, - поклонился старейшина.
– Красивая тарганна, глаз не оторвать.

– В сознании? Тащил? Она протестовала? Плакала?
– засыпал вопросами старика его сиятельство.

– Нет, сама шла, улыбалась, - ответил тар Мерон и вдруг решил добавить от себя, не смотря на все поучения Фрэна Гриэра.
– Уж такая пара, ваше сиятельство, чисто голубки. А смотрели, как друг на друга.

Свист хлыста в тот же миг вспорол воздух, и старик едва не упал, хватаясь за рассеченную щеку.

– Лжешь, старая мразь, лжешь!
– выкрикнул герцог, замахиваясь повторно.

– Дед!
– к ним пробилась молоденька девушка, лет пятнадцати-шестнадцати.
– Не бейте дедушку, господин!
– сквозь слезы взмолилась она.
– Он старый, не надо!

– Имя тарга, - отрывисто произнес Найяр.

– Мы не знаем, - воскликнула девушка, все еще закрывая от герцога деда.

– Берни, - прошептал тар Мерон.
– Помолчи.

Но глаза герцога уже скользнули по лицу Бернас, спустились ниже, и на губах появилась жесткая усмешка.

– Ты его знаешь, - сказал он, спешиваясь.
– Вы все его знаете.