Искушенный Декабрем
Шрифт:
Она кладет одну руку мне на грудь, а другую на плечо, приподнимаясь на носочках. Я обхватываю её за талию, прижимая к себе. Её губы касаются моих в легком поцелуе.
Для меня этого недостаточно. Не тогда, когда я хочу каждую частичку этой девушки. Поэтому я беру больше, как жадный ублюдок.
Мой язык вырывается, касаясь её нижней губы. Она на вкус как сахар.
Я стону, притягивая её ближе.
Она не говорит мне «нет». Её маленькая рука скользит по моей груди, обхватывая моё плечо. С её губ срывается тихий стон.
Этот звук — такой чертовски
— Аларик, — задыхается она, вцепившись ногтями в мои плечи. — Пожалуйста.
Я поднимаю её на руки и прижимаю к стене. Она всхлипывает от разочарования, пытаясь вырвать свои руки из моих, когда я сжимаю их над её головой.
— Ну-ну, — бормочу я, наклоняя голову, чтобы поцеловать её в декольте. Когда она поднимает руки, верхние части её грудей вываливаются наружу, бледные и совершенные. Я покусываю её кожу, заставляя её вскрикнуть.
— Ты там, где я хочу, милая Декабрина.
— О, Боже.
Я прикусываю её сосок через платье, проводя свободной рукой по её телу. Мне нужно знать, насколько она мокрая для меня сейчас. Я могу сойти с ума, если не узнаю этого через две секунды.
— Кто-нибудь раньше трогал мою пизду, Декабрина?
— Я… Я…
Я снова прикусываю её сосок, на этот раз сильнее. Маленькое наказание за то, что она не ответила. Маленькая награда за то, что свела меня с ума.
— Никто! — кричит она.
— Ах, черт.
Я упираюсь бедрами в её бедра, позволяя ей почувствовать, как сильно она меня возбуждает, когда приближаю свой рот к её уху.
— Никто не прикасался к тому, что принадлежит тебе, ангел.
Я ждал. Половину времени я даже не был уверен, чего жду. Но всё равно ждал.
— Аларик, — стонет она.
Я задираю её платье на бедра, обнажая трусики. Конечно, на них есть маленькие рождественские елочки. Конечно, есть. Почему-то для меня это даже сексуальнее, чем любое нижнее белье. Мокрое пятно очевидно. Мой милый ангел насквозь промок.
Я запускаю руку в её трусики и рычу, чувствуя, как её голая пизда и её соки покрывают мои пальцы.
Она едва не падает из моих объятий.
— Ты вся мокрая для меня.
— Да, — всхлипывает она, её голова беспокойно двигается по стене. — Пожалуйста, Аларик. Пожалуйста, сделай так, чтобы было лучше.
— Бедная маленькая Декабрина, — промурлыкал я, раздвигая её складочки большим пальцем. — Тебе нужно кончить?
— Д-да.
— Тогда кончай, — рычу я. — Но делай это, не сводя с меня глаз и с моим именем на губах.
Её взгляд устремляется на меня, глаза так расширены от вожделения, что представляют собой не более, чем черное море в синей рамке.
Я прижимаю большой палец к её твердому клитору и смотрю на неё. Запоминаю её. Я хочу, чтобы этот момент запечатлелся в моем мозгу.
— Аларик, — стонет она.
Я массирую большим пальцем её клитор, наблюдая за тем, как она разрывается. Она стремительно кончает, слишком нуждаясь, чтобы
По комнате прокатывается восхитительный стон, от которого моя кровь воспламеняется, а выражение её лица тает в чистом блаженстве. Она дрожит в моих объятиях, превращаясь в лужу жидкой сексуальности.
Ебать меня. Она — именно то, что я попросил бы на Рождество, если бы мне пришло в голову просить о чем-либо. Теперь я прошу. Я хочу, чтобы эта искусительница была в моей постели и в моей жизни, навсегда.
Глава 7
Декабрина
— О, вау, — шепчу я, замирая на месте, когда Аларик выводит меня из лифта.
Демонстрационный зал «Дафна Пэрриш и Ко» превратился в зимнюю страну чудес. С потолка на невидимой проволоке свисают крупные снежинки, сверкающие в свете фонарей. Одна сторона комнаты превратилась в мастерскую Санты. Блейз восседает на роскошном троне, а рядом с ним стоит Джорджия. Это самые модные Санта и эльф, которых я когда-либо видела.
В центре помещения возвышается массивная рождественская ель, устремленная к потолку, её размеры поражают воображение. Великолепные красные и черные украшения с логотипом «Дафна Пэрриш и Ко» сверкают на ветвях между мерцающими лампочками и пушистой мишурой. Свежий аромат хвои наполняет комнату, создавая ощущение Рождества, возможно, впервые за весь год.
— Так красиво, — шепчу я Аларику.
Он улыбается своей сексуальной улыбкой, в его глазах светится удовлетворение, как будто это он нашел освобождение наверху. Хотя я знаю, что это не так. Нам пришлось ждать пятнадцать минут, прежде чем мы смогли спуститься, потому что он всё ещё был твёрд.
— Мама всегда любила хорошие рождественские вечеринки, — говорит он, кладя руку мне на спину. — Каждый год она отрывалась по полной. Мы постарались сохранить эту традицию.
— Все это любят, — говорю я, кладя свою ладонь на его руку, когда в его выражении лица мелькает что-то, похожее на беспокойство, которое я не могу прочесть, но понимаю инстинктивно. Он хочет почтить её память и поступить правильно по отношению к своим сотрудникам. Он хороший человек. Искренне заботится о людях, которые здесь работают. — Они были в восторге от этого весь день.
— Правда? — он улыбается, его темные глаза искрятся, когда он кивает в сторону Блейза. — Возможно, им не терпелось увидеть именно это. Не каждый день можно встретить Гринча в костюме Санты.
— Блейз — Гринч?
— Не-а, — Аларик подмигивает мне. — Но он без ума от Джорджии, а её контракт заканчивается через несколько дней после Рождества. Это его бесит.
— О, — мой взгляд перемещается на них двоих.
Они притягиваются друг к другу, как магниты. Блейз никогда не отрывает глаз от фигуристой блондинки, даже когда разговаривает с кем-то из детей в очереди к Санте. А Джорджия невозмутимо смотрит на него, когда он не видит, а иногда даже когда видит. Если он без ума от неё, думаю, это чувство взаимно.