Искусство стареть (сборник)

Губерман Игорь Миронович

Приходит возраст замечательный,нас постепенно усыпляющий:мужчина я ещё старательный,но очень мало впечатляющий.

В эпоху дикую, трагичную,в года повального разбояприятно встретить смерть обычную —от долгих лет и перепоя.

Когда-то мысли вились густо,но тихо кончилось кино,и в голове не просто пусто,а

глухо, мутно и темно.

Хотя врачи с их чудесамивполне достойны уважения,во мне болезни чахнут самиот моего пренебрежения.

Было в долгой жизни много дней,разного приятства не лишённых,думать нам, однако же, милейо грехах, ещё не совершённых.

Нет печали, надрыва и фальшив лёгких утренних мыслях о том,как заметно мы хуже, чем раньше,хоть и лучше, чем будем потом.

Теперь душа моя чиста,ей чужд азарт любого вида,и суп из бычьего хвостамне интересней, чем коррида.

Не ликуйте, закатные люди,если утром вы с мыслями встанете:наши смутные мысли о блудене из тела текут, а из памяти.

Рад я, что за прожитые годыв чаше, мной уже опустошённой,было недозволенной свободыбольше, чем убогой разрешённой.

Живу я, почти не скучая,жую повседневную жвачку,а даму с собачкой встречая,охотней смотрю на собачку.

Услыша стариковское брюзжание,я думаю с печалью всякий раз:оставив только хрип и дребезжание —куда уходит музыка от нас?

Со старыми приятелями сидя,поймал себя вчера на ощущении,что славно бы – остаться в том же видепри следующем перевоплощении.

Я в разных видах пил нектарсуществования на свете;когда я стал угрюм и стар,меня питают соки эти.

Дух упрямства, дух сопротивления —в старости полезны для упорства:старость – это время одолениявязкого душевного покорства.

Покой наш даже гений не нарушитвысокой и зазывной мельтешнёй,поскольку наши старческие душиуже не воспаляются хуйнёй.

Шумливы старики на пьяной тризне:по Божьему капризу или прихоти,но радость от гуляния по жизнизаметно

обостряется на выходе.

Хочу, поскольку жить намерен,сейчас уже предать огласке,что даже крайне дряхлый меринещё достоин женской ласки.

Я с юности грехами был погублен,и Богу мерзок – долгие года,а те, кто небесами стал возлюблен,давно уже отправились туда.

За время проживаемого днямой дух живой настолько устаёт,что кажется, житейского огняво мне уже слегка недостаёт.

Интересно стареют мужчины,когда их суета укачала:наша лысина, брюхо, морщины —на душе возникают сначала.

Мне кажется, что я умру не весь,окончив затянувшийся мой путь:душе так интересно было здесь,что вселится она в кого-нибудь.

И понял я: пока мы живы,что в наше время удивительно,являть душевные порывы —необходимо и целительно.

День у пожилых течёт не мрачно;в жилах ни азарта нет, ни ярости;если что сложилось неудачно —сразу забывается по старости.

Скоро мы, как дым от сигареты,тихо утечём в иные дали,в воздухе останутся ответы,что вопросов наших ожидали.

Живя во лжи, предательстве и хамстве,не мысля бытия себе иного,приятно тихо думать о пространстве,где нету даже времени земного.

Попал по возрасту я в нишупустых ненужных стариков,хотя и вижу я, и слышуострее многих сопляков.

Блаженство распустилось, как цветок,я виски непоспешно пью с приятелем,а мир хотя немыслимо жесток,однако ровно столь же обаятелен.

Мы видим по-иному суть и связь,устав и запредельно измочалясь,кудрявые не знают, веселясь,того, что знают лысые, печалясь.

Заметно и поверхностному взгляду,что ценность человека измеримаего сопротивлением распаду,который происходит в нас незримо.

Когда забуду всё на свете,всех перестану узнавать,пускай заботливые детиприносят рюмку мне в кровать.