Испанский любовный обман

Елена Армас

Мой взгляд вернулся к его профилю.

Аарон… нервничает? О том, чтобы поцеловать меня?

Этого не может быть.

Не после того, как он почти сделал это сразу после того, как дразнил и заставил рухнуть на землю до такой степени, что я бы умоляла о его губах.

Не подозревая о том, что я смотрю на него, его колено возобновило движение, мышцы на его челюсти снова синхронно дернулись.

Боже мой, так и есть.

Аарон нервничал.

Он был весь нервный и взвинченный, и это было из-за меня. Потому что, скорее всего, ему придется поцеловать меня. Меня.

Что-то пролетело прямо у меня между ребер. Я не могла поверить, как мужчина, такой уверенный в себе, такой спокойный — тот, кто заставил мое тело ожить и запеть одним лишь нежнейшим прикосновением, — мог суетиться из-за необходимости поцеловать меня. Трепет в моей груди зашевелился, заставляя меня дотянуться…

Громкое приветствие взорвалось вокруг нас, отвлекая мое внимание от Аарона.

Люди скандировали: — Que se besen! Que se besen! (Поцелуй! Поцелуй!)

Мои глаза отчаянно забегали по сторонам, сердце подскочило к горлу. Все смотрели в нашу сторону.

Я сделаю это. Я поцелую его.

Когда я сосредоточилась на экране, что-то дернулось у меня в животе в ответ на то, что я увидела.

Мой папа потянулся к лицу моей мамы и поцеловал ее в губы.

Это не было облегчением. То, что пронзило мое тело, было разочарованием. Сбивающее с толку, необъяснимое разочарование от того, что я не та, кого обрамляет глупая цепочка сердец. Потому что мои родители были мишенью камеры для поцелуев. Не мы.

Я почувствовала, как Аарон пошевелился рядом со мной. Повернувшись в его сторону, я снова безнадежно уставилась на его губы. Его рот. Это пятнышко разочарования росло, стирая все остальное и превращаясь во что-то густое и тяжелое, что обещало богатый вкус на моем языке. Тот, который заставил мое сердце забиться быстрее.

Хочу, поняла я. То, что я чувствовала, было необходимостью. Я хотела его, нуждалась в том, чтобы он обнял меня и поцеловал, как обещал.

«Потому что, когда я наконец возьму эти губы в свои, это будет самое далекое от притворства»

Вот что он сказал. И разве то, что я чувствовала внутри — то, что угрожало выплеснуться наружу и перевернуть мою жизнь, — не было самым далеким от лжи? От притворства?

Так и было. Будь прокляты последствия, но это было так.

Я давно отказалась от этой схемы обмана. И клубок эмоций, который пришел с этим осознанием, рухнул мне на грудь, рассыпался по всему телу и унес с собой все на своем пути. Реально — то, что я чувствовала, должно было быть реальным.

«Когда

я наконец поцелую тебя, у тебя не будет никаких сомнений в том, что это реально»

Я хотела, чтобы это было по-настоящему. По-настоящему, по-настоящему, по-настоящему.

Аарон, должно быть, почувствовал во мне перемену — естественно, поскольку он был единственным человеком на земле, который, казалось, читал меня так, словно у него был единственный экземпляр «Справочника Лины». Его взгляд заострился, блуждая по моему лицу, когда я с благоговением наблюдала, как его губы приоткрылись.

Именно в этот момент я почувствовала, как что-то наконец встало на место, сбросив все, что я держала на коротком поводке.

Я не могла знать, как и почему. Даже не имела ни малейшего представления. И разве это не было частью тайны жизни? Частью того, что делало это потрясающе захватывающим? Неожиданно красивым? Мы не могли контролировать и укрощать эмоции так, как нам было удобно.

И то, что я чувствовала к Аарону, превратилось в дикого зверя, жертвой которого я безжалостно стала.

Именно поэтому, когда Аарон тихо взял меня за руку, взял ее в свою и встал, я последовала за ним. Все, что останавливало меня в эти последние несколько дней, было уничтожено в хаосе, который возник вокруг нас. Нам пришлось пересечь пространство, обходя людей, которые теперь оживленно танцевали, ускользая от родственников с красными щеками и взъерошенными волосами, которые бросились в нашу сторону, игнорируя музыку, заполняющую открытое пространство, которая звала всех на импровизированную танцплощадку. Но какое мне было дело? Ничто не имело значения, кроме как следовать за этим человеком, куда бы он меня ни повел.

Как стакан, я наполнялась, капля за каплей. Медленно собирая все эти вещи, которые он дал мне — самые мягкие, самые провоцирующие прикосновения; драгоценные улыбки, которые были только для меня; его сила; его вера в меня — до краев и наполняя всем, что я чувствовала. Я обнаружила, что нахожусь на грани падения. Беспомощно выплескивая и раскрывая все, над чем я так усердно трудилась, чтобы сдержаться.

Мы все еще были где-то снаружи, возможно, на одной из сторон внутреннего дворика ресторана. Музыка с вечеринки достигла моих ушей, приглушенная расстоянием, и единственный свет, освещавший эту часть сада, исходил от одинокой лампы, расположенной на дальнем краю здания, оставляя нас почти в темноте.

Аарон остановился, наконец-то повернувшись ко мне лицом. Его челюсть снова была сжата, остальные черты лица были надежно скручены вместе, так что они ничего не выдавали.

Но я знала. Я знала.

Мои ноги шаркали по гравию под ними, говоря мне, что это не может быть часто посещаемой дорожкой для гостей, если мои каблуки, казалось, не стояли на месте больше нескольких секунд.

Или, возможно, это была только я и то, как дрожало мое тело, что мешало мне оставаться в вертикальном положении.