Испанский любовный обман

Елена Армас

Я хотела, чтобы Аарон выполнил свое обещание. Я хотела, чтобы он поцеловал меня.

Еще одно короткое прикосновение его губ, на этот раз к моим. Мягкий, полный, сладкий, как мед, стекающий по моему рту. Я хотела — нет, мне нужно было — большего.

— Пожалуйста, Ар…

Дверь, захлопнувшаяся где-то в квартире, заставила мольбу сорваться с моих губ. Рот Аарона оторвался от моего еще до того, как я, как следует его попробовала, мои глаза снова открылись.

Меня приветствовал образ человека, находящегося на грани

потери контроля. Его взгляд был затуманенным той же потребностью, которая пульсировала в моей крови.

Лоб Аарона упал на мой. Я смотрела, как вздымается его грудь, с усилием втягивая и выдыхая воздух из легких. Точно так же, как это делала моя. И мы долго оставались в тишине, окруженные только звуком нашего дикого и безудержного дыхания.

— Ты назвал меня Линой, — из всего, что только что произошло, это было то, с чем мой затуманенный мозг решил согласиться. — Ты никогда этого не делаешь. Ты называл меня так только один раз.

Все еще лежа на моем лбу, голова Аарона покачнулась рядом с моей. Очень коротко. Затем до моих ушей донесся хриплый смех. Это заставило меня улыбнуться.

Но та часть моего мозга, которая должна была вырабатывать все рациональные рассуждения, вернулась к жизни, стирая эту улыбку с моего лица.

Черт возьми. Мы почти поцеловались.

Аарон предупредил меня, что поцелует меня, и он почти сделал это. Мужчина, чьи руки и тело в настоящее время прижимали меня к шкафу, пытал меня кончиками пальцев, ртом, а потом чуть не поцеловал. Сразу после того, как он назвал меня Линой. Но…

— Боже мой, — прошептала я. — Что, черт возьми, это был за шум?

Аарон слегка приподнял голову, ровно настолько, чтобы я могла видеть, как его глаза путешествовали по моему лицу, перескакивая с одного места, которым он касался губ, на другое, как будто он не мог решить, где разбить лагерь. В конце концов, остановившись на моих губах. Что-то, очень похожее на боль, промелькнуло на его лице.

— Я думаю, это твоя кузина.

Чаро.

Конечно. Это… имело смысл.

Аарон медленно протрезвел, выражение его лица в конце концов вернулось к нормальному.

— Я пойду проверю, — объявил он, прежде чем оторваться от меня.

Мое тело почти сразу же оплакало потерю, чувствуя холод и неуравновешенность без него.

Желая, чтобы мои ноги оставались сильными, я ограничилась тем, что последовала за маршем Аарона к двери, чувствуя онемение повсюду. Он оглянулся на меня прямо перед тем, как открыть ее.

— Каталина, — вот оно. Не Лина. Каталина. — Я рад, что не поцеловал тебя.

Что-то остановилось у меня в груди.

— Почему? — это слово было не более чем дрожащим шепотом.

— Потому что, когда я наконец возьму эти губы в свои, это будет далеко от притворства. Я не буду показывать тебе, что было бы, если

бы ты была моей. Я покажу тебе, что это такое. И я чертовски уверен, что не буду показывать, как хорошо я могу заставить тебя чувствовать, если ты назовешь меня своей. Ты уже знаешь, что это так.

Он сделал паузу, и я поклялась, что видела сдержанность в его позе. Как будто он останавливал себя от того, чтобы наброситься и вернуть нас в прежнее положение, прямо на твердую поверхность дверцы шкафа.

— Когда я наконец поцелую тебя, у тебя не будет никаких сомнений в том, что это реально.

Глава 20

В тот момент, когда мои глаза распахнулись в кромешной темноте, которую могла обеспечить только страна, где были установлены религиозные жалюзи, я поняла, что нахожусь не в своей постели.

Во-первых, я привыкла просыпаться от ярких лучей солнечного света, заливающих мою квартиру-студию. Затем подо мной появилась поверхность. Это было по-другому. Более мягкий и упругий, чем тот, к которому привыкло мое тело. То же самое касалось подушки, на которой покоилась моя голова, — слишком плоской и низкой.

Но что действительно кричало мне, что это не моя кровать — что я не в своей квартире в Бед-Стай, Бруклин, — так это мертвый груз, который в настоящее время лежит на моей талии. Он был тяжелым и теплым и на ощупь очень походила на огромную конечность, которая, конечно же, не могла принадлежать мне.

Барабанный бой, раздававшийся почти в каждом уголке моей головы, вероятно, не помогал мне получить какую-либо ясность относительно того, что было ответственно за эти тиски вокруг моего тела. Или почему я не была в комфорте своей комнаты, катаясь на матрасе, который стоил того, чтобы пробить дыру в моем банковском счете.

Моргнув несколько раз, я убрала с лица несколько сонных прядей волос, мои глаза привыкли к темноте.

Мой пристальный взгляд искал то, что скрывалось за тяжестью на моем животе.

Рука. Именно так я и подозревала. Она была покрыта темными волосами и обвита мускулами. Значит, это была не моя. Мои глаза проследили за этой мускулистой и длинной конечностью до самого мужского плеча, к которому она была прикреплена. Плечо, которое вело к сильной шее, которая заканчивалась головой, которая…

Mierda (Чёрт).

Владелец всех тех частей тела, которые я изучала в темноте, сдвинулся. Я замерла. Эта крепкая и тяжелая рука, обхватившая меня за талию, слегка пошевелилась, его рука частично скользнула под мою футболку. Все пять пальцев легли на мою кожу.

Мое дыхание застряло где-то между горлом и ртом.

Не двигайся, черт возьми, Каталина, — приказала я себе.

Но это было трудно, когда эти пальцы были такими горячими на моей коже, заставляя все мое тело покалывать.