Испанский любовный обман

Елена Армас

Что? Кто?

Затем она взяла мать под руку, и они вместе выскользнули из кухни.

Рука Аарона нежно сжала мою руку, и я выпустила весь воздух из легких.

После этого я была на взводе. И я собиралась проигнорировать — нет, забыть — его комментарий о браке, детях и собаках, потому что это было совершенно неуместно.

И я сделала это, как только его пальцы спустились к моему запястью. Прикосновение — ласка — такое легкое, такое короткое, но такое сильное, что оно вызвало волну дрожи, которая распространилась по всему моему телу.

—

Расслабься, — сказал он мне на ухо. Его пальцы начали описывать круги по коже моего запястья. Прикосновение его пальцев было ленивым, успокаивающим. — Вот и все, — прошептал он, продолжая водить кончиками пальцев по моей коже.

Мои плечи постепенно расслабились, пока моя спина полностью не прижалась к его груди.

Подбородок Аарона покоился на моей макушке, а затем он сказал: — Мы сделаем это.

Я хотела верить ему, верить, что мы могли бы провести это импровизированное семейное воссоединение сегодня, а затем завтра. Но когда я, наконец, сдалась и позволила своему телу упасть в его, это было нечто большее, чем просто это. Я поняла, что какая-то часть меня не хотела верить именно в это. Потому что мне казалось правильным находиться на этой кухне, сидеть у него на коленях, пока он проводил пальцами по чувствительной коже моего запястья, пока мы терпели неуместные выходки моей семьи.

Мы чувствовали себя как мы, Аарон и я.

И когда в поле зрения появилась голова моей мамы, за которой последовали моя бабушка, моя тетя и Чаро, это осознание укрепилось где-то в середине моей груди. Как кирпич или цементный блок. Тяжелый, твердый, и его действительно трудно игнорировать. Но именно тогда, когда Аарон ненадолго оторвался от меня — ровно настолько, чтобы представиться моей бабуле, — я почувствовала, как кирпич встал на место, вставившись, как фигурка тетриса, в уголок, который ждал, чтобы его заполнили. И к тому времени, когда он вернул свою руку мне на талию, а мое тело к себе на колени, сразу после того, как он посмотрел вниз и улыбнулся этой улыбкой только для меня, я с уверенностью знала, что никогда не смогу вытащить этот чертов кирпич оттуда.

Он был там, чтобы остаться.

Глава 21

Удивительно, но все шло гладко. До сих пор никакие неловкие моменты не заставляли меня сожалеть обо всех моих жизненных решениях, и никто не задавал неуместных вопросов, которые заставляли меня хотеть открыть дыру в земле и погрузиться в нее.

Если немного повезет, я даже смогу пережить этот единственный ужин невредимой. И я действительно думала, что так и сделаю.

Я надеялась, что это чувство удовлетворённости, звучащее под моей кожей, не было побочным продуктом пищи, которую я вдохнула. Потому что именно это мог сделать с тобой испанский пир. Это может затуманить твой разум.

Мы все сидели за круглым столом на террасе ресторана с видом на море. Солнце садилось за горизонт, собираясь достичь тонкой линии, где океан и небо встречались, и единственным звуком, наполнявшим воздух вокруг нас, кроме тихого шума, был грохот волн о скалы, окаймляющие побережье.

Проще говоря, это было идеально.

От мягкого прикосновения руки к моей руке

у меня по спине пробежали мурашки.

— Холодно? — спросил у самого моего уха глубокий голос, который я ожидала услышать так, что у меня перехватило дыхание.

Покачав головой, я повернулась к нему лицом. Нас разделяло всего несколько дюймов. Наши губы.

— Нет, я в порядке, — я не была в порядке. Я поняла, что когда Аарон подошел так близко, я была совсем не в порядке. — Просто переела. Возможно, я перестаралась.

— Даже нет места для десерта?

Мои брови поползли вверх от такой дерзости.

— Не будь смешным, osito (медвежонок). У меня всегда есть место для десерта. Всегда.

Губы Аарона изогнулись, и улыбка коснулась уголков его глаз, преобразив все его лицо.

Вау. Я не была готова к этому, если бабочки в моем животе были каким-либо признаком.

— Лина, Аарон, еще вина? — спросил мой папа с другой стороны стола.

Мои родители настояли, чтобы мы заказали вино, даже если свадьба была завтра — где алкоголь, несомненно, будет течь реками сидра, вина и еще чего-нибудь. Никто не пытался жаловаться. Даже Изабель или Гонзало, на лицах которых отразились последствия нашей почти бессонной ночи. Но в стране вина никто просто не приходил на ужин и не заказывал бутылку.

— Нет, спасибо. Я думаю, что приберегу себя на завтра, — ответила я, убирая свой стакан из-под папиной руки. Бутылка уже парила в воздухе.

В отличие от меня, Аарон был слишком медлителен. Поэтому, прежде чем он смог ответить, мой отец уже наполнил свой стакан.

— Кто не успел, тот опоздал, — прошептала я, наклоняясь в его сторону.

Та яркая улыбка, которая появилась на его лице, вернулась, в мгновение ока выбив меня из игры. А потом рука, обнимавшая спинку моего сиденья, вытянулась, и он игриво ущипнул меня за бок.

Я подскочила на своем месте, чуть не сбросив несколько стаканов со стола.

Другая рука Аарона потянулась за вином, поднося его к губам.

— Не остри, — сказал он поверх своего стакана, пригвоздив меня взглядом, который заставил меня заерзать на стуле. Затем он опустил голову и понизил голос. — В следующий раз я сделаю больше, чем просто ущипну тебя, — его губы наконец встретились со стаканом, делая глоток.

Удерживая взгляд на его губах в течение нескольких напряженных секунд, я была уверена, что что-то выскочило в непосредственной близости от моих женских репродуктивных органов.

Щеки вспыхнули, я повернула голову, ища любые доказательства того, что кто-то за столом слышал это. Моя abuela (бабушка) все еще была занята тем, что убирала свою тарелку. Гонзало и Изабель, казалось, вот-вот упадут в обморок от усталости и, скорее всего, пищевой комы к тому времени, как мы добрались до десерта. Мои родители оживленно болтали с официантом, которого я даже не заметила, стоявшим у нашего столика. А Даниель, который пришел один, потому что его родители и родители Гонзало должны были приехать завтра рано утром, смотрел на свой телефон так, словно в нем хранились тайны вселенной.