Испытание на человечность
Шрифт:
– Вы в курсе, что он живёт с открытой памятью?
– неожиданно спросил Стен.
Ма-Истри поперхнулся.
– Нет. И кто же он?
– Не знаю. Могу лишь точно назвать, так сказать, военный лагерь.
– Нетрудно догадаться. Скверно, очень скверно...- Ма-Истри сжал руки.
– В таком случае, если оставить его в живых, то заткнуть ему рот будет невозможно.
Эйранель чувствовал, что надо выключать видеофон: ощущение тупика и бесконечного повторения уже известных фактов начинало угнетать похуже надвигающейся катастрофы. Единственное, что немного утешало, - Арелат не настолько силён,
– Постойте, - Ма-Истри словно услышал его чувства и протянул руку, чтобы задержать собеседника.
– Вы выбрали довольно неприятную форму, но всё же спасибо вам за сведения. Это очень важно.
Эйранель кивнул и оборвал связь. Важно, ещё бы... Вдобавок ко всем имеющимся на планете проблемам обнаружить раскол в Ордене. А ведь за Переходами можно обрести то, что некогда отнял Орден, устроить себе независимость от него... Только бы не началась война между Владеющими Силой. При таком раскладе даже Службе Безопасности придётся несладко.
***
Сама эвакуация запомнилась Эйранелю, как вспышки: ночь, посадка, погрузка, очередь из нервничающих людей, спящие на руках дети, несмолкающий гул разговоров внутри тюремных стен... Напряжение в самом воздухе. Прожектора, режущие ночь на части. Показалось, или волны стали больше? Прогноз погоды - штормового предупреждения нет... Снова погрузка. Снова люди. Лица, лица, лица... Сначала эвакуируют местных. Заключённые - потом. Так распорядился Стен Эйранель. Нахмуренные брови у людей из столицы: смотрят на часы. Время, безжалостно тающее, в древности было такое развлечение - песочные часы... только сейчас неизвестно, сколько осталось песка. Кто-то роняет вслух: а вдруг затопления не будет? И снова погрузка, огромные грузовые флайеры взлетают и уносятся в черноту.
Последним рейсом вывозили персонал тюрьмы. Стен знал, что кто-то может заметить, вспомнить, наконец, взглянуть, - не всех заключённых вывезли, осталось семеро, они там, внизу, и скоро перестанут работать генераторы, система охраны разрушится... Эйранель смотрел на садящихся в транспортник холодным невидящим взглядом. Только бы не спросили. Он знал каждого из персонала, видел их тревогу, искреннюю печаль, мог бы сказать хоть слово, чтобы поддержать... но молчал. Скоро остановится генератор, и тюрьма останется открытой. Можно было запереть этих семерых в карцере, но... он - не стал. Если им повезёт, они успеют добраться до берега. Там - пара катеров, которые уже не подлежали вывозу из-за ветхости... Да, на таких по океану, - много ли шансов? А разрушение суши обычно сопровождается штормами...
Эйранель на мгновение прикрыл глаза, глянул на берег: все.
Он поднялся на борт, и махина стала набирать высоту. Окна внизу ещё светятся, осталось недолго - несколько минут. Огоньки стремительно уменьшаются, потом начинают гаснуть. Увидеть, как остров поглощает тьма, Эйранель не успел: флайер сделал разворот и лёг на курс к материку.
Через пять минут после взлёта Стен отправил короткое сообщение на номер, по которому говорил с Ма-Истри: координаты острова. Он надеялся, что тот всё правильно поймёт.
Арелат вскочил. Он не спал
Он подошёл к окну. За ним была кромешная тьма, можно было не тратить время. Тишина... Она тут всегда. Снаружи не положено доноситься звукам. Звуки бывают только вне камеры. От этого можно было бы сойти с ума... Скоро подъём, как же бесит это унижение... Осталось два часа.
Он ждал, мучительно, неутолимо, как будто испытывал смертельную жажду. Арелат не привык бездействовать, вся прошлая - теперь он называл её мирной - жизнь состояла из постоянных "надо", "нужно", "срочно", и вдруг наступил полный штиль, тупик, неподвижность, и невозможно было вырваться. Не хотелось думать, что невозможно. Казалось - это временно, ещё немного, и настанут перемены, но жизнь - далёкая, бурлящая, в которой он был нужен - как будто забыла о нём, и приходил жуткий вопрос: а действительно ли он был там нужен, не иллюзия ли это?
Он внезапно обнаружил, что снова было задремал. Часы показывали время подъёма, за окном светало. Ждал привычных звуков... и вздрогнул: ничего не происходило.
Арелат медленно подошёл к двери, коснулся её ладонью. Приложил ухо, ни на что особо не надеясь... и вдруг понял, что дверь чуть двинулась под его рукой. Он нажал сильнее, дёрнул - и дверь отошла в сторону. Арелат, забыв обо всём, рванулся прочь из камеры, вылетел в коридор, пробежал до первого же поворота - и тут до него дошло, что тишина была необычной.
Это была тишина места, где больше не было людей.
Кажется, он кричал, звал на помощь, - его обуял дикий, необъяснимый страх, какой бывает только при болезнях или больших катастрофах. Он чувствовал обречённость этой тишины, близкую смерть острова, ожидавшего свершения своей участи, и страх рвался из груди диким криком.
...Он очнулся от того, что ему в лицо плеснули водой. Дёрнулся: где, что, кто?..
– Ну ты и мастер вопить, парень, - неторопливо проговорил заросший пожилой убийца. Арелат с трудом вспомнил, за что тот отбывал здесь пожизненное.
– Твоё счастье, что пришла пора орать, да некому слушать, а то бы тебя по-иному утихомирили, чем мы.
Арелат поднял глаза - вокруг было шестеро. Попытался встать. Получилось не сразу, за что он заработал усмешки своих товарищей по несчастью.
– В общем, они все свалили, - пояснил пожилой.
– Связи нет, ничего нет, кроме двух полудохлых водных катеров. Но в катерах есть немного еды и запас энергии. Подозреваю, это подарок от кого-то из твоих тайных поклонников.
Арелат пошатнулся. Они не могли помочь ему открыто, не могли попасть на остров иначе, чем с комиссией по переселению, и вот... Надо будет найти тех, кто это сделал, и отблагодарить. Но это потом. Сначала надо выжить. Он провёл рукой по лбу: пальцы дрожали. Даже в детстве он никогда не хотел, чтобы истории о приключениях стали реальностью его собственной жизни.