Истина
Шрифт:
– Ну и что ты купишь на эти шесть тысяч? – не сдавался Степан. – Во всяком случае, можно месяц прожить. Обед в буфете 80-100 рублей. Сигареты 40 рублей. Жизнь чертова! Ни пожрать, ни одеться.
– Не петушись, Степан, жизнь как жизнь, – с улыбкой заговорил Григорий. – Надо жизнь принимать такой, какая она есть. Рынок – значит рынок. Так надо. Будем жить при рынке. Мы с тобой люди маленькие. Что нам скажут, то мы и делаем.
– Потому что мы – бараны.
– Может, ты и прав.
Григорий разлил остатки вина по стаканам, вышла одна треть стакана,
– Григорий, сходи к соседке, займи, я с получки отдам, – загорелся Степан
Григорий как-то ходил занимал. Соседка никогда не отказывала. Соседка уже была на пенсии, жила с сыном. Сын был какой-то начальник.
– Я, Григорий, с получки отдам.
– Почему ты будешь отдавать? – спросил Григорий. – Половину ты отдашь, половину я.
Григорий сердито ткнул сигаретой в пепельницу, встал, молча вышел из кухни. Хлопнула входная дверь. Затрясся холодильник, переключаясь, тоже уже был в годах. Прошло минут десять, как ушел Григорий. Степан не мог уже больше ждать, но и сходить узнать, в чем дело, было неудобно: мало ли что может быть… соседка жила одна. Наконец хлопнула дверь. Степан вышел из кухни.
– Ты что так долго? Ждешь, ждешь…
– Что долго? Это вам, молодым, все быстро надо. Я – по-стариковски… Женщина она одинокая.
– Всякое бывает, – в угоду брату поддакнул Степан.
– Не подумай плохого: просто я погладил ее по заднему месту, – признался Григорий. – Бабе приятно. Женщина.
– Я ничего… Мне-то что. Давай деньги.
– На, – вытащил Григорий из кармана брюк две сотни.
– Ладно, я пойду! – на ходу бросил Степан.
И опять повезло: в магазине знакомых не было.
– Скоро тебе, Григорий, на пенсию-ю-ю… – Степан сидел уже пьяный. – Везет же людям!
– Ну и что на пенсию? – смотрел Григорий в окно. – 2 тысячи – это только на хлеб. Разве это пенсия?
– Работаешь, как подневольный, – срочно поменял Степан тему разговора, – работаешь, работаешь, а ничего купить себе не можешь. Цены на все бешеные. Я прихожу на работу, чтобы только отметиться. У меня душа не лежит к работе. Раньше хоть что-то можно было купить. 200 рублей на все хватало. Я не представляю, как я доработаю до пенсии, все надоело.
– Доработаешь, куда денешься, – гарантировал Григорий. – Это только так кажется, что до пенсии далеко. День за днем вся жизнь пройдет. Без работы ты, Степан, спился бы.
– Почему спился? Занялся бы коммерцией.
– Не смеши. Из тебя коммерсант, как из меня пекарь. Вот так! Понял! – ласково потрепал Григорий Степана за шею. – Характер у тебя жалостливый. Душа нараспашку. Мы, Степан, с тобой работяги. Нам бы только поработать. Набить свое брюхо да выпить. На большее мы не способны, поверь мне. Я больше тебя прожил и больше тебя знаю.
О том, что Григорий больше прожил, Степан не спорил, а с тем, что больше знал, надо было еще разобраться. У Григория тоже было неполное среднее образование. Григорий учился в техникуме, но со второго курса ушел.
– Эх, сейчас бы
– Все! Хватит, – насупился Григорий. – Ты уже пьяный, тебе до дома еще идти
– Дойду я. Не беспокойся.
Уже был третий час. Все было рассказано, не забыл Степан рассказать и про начальника, как спрашивал, с кем пил; как начальник хотел наказать и не наказал. Степан еще надеялся, что Григорий сходит к соседке. Но Григорий держал слово. И Степан засобирался домой, закурил на дорогу.
– Ну давай, Григорий, пока.
– Пока.
Валил мокрый снег. «Неплохо прошел выходной, – думал Степан. – Правда, не помешало бы взять еще…» Можно было зайти к Зайцеву, у Алексея не переводилась брага. Это не далеко, сразу за хлебным. 35-й дом, второй этаж, 22-я квартира.
Степан позвонил – никого. Позвонил еще раз – долго держал кнопку звонка. И вот за дверью послышались шаги, щелкнул замок. Дверь открыла Полина, жена Алексея, симпатичная женщина, невысокого роста, полная, с большими, красивыми, молодыми глазами.
– Алексея нет дома, – ответила она и сразу закрыла дверь.
Степан хотел еще позвонить: уж больно долго Полина не открывала дверь, возможно, Алексей был дома, но не стал, вышел на улицу. Можно было еще сходить к Пашкову. А если и его нет дома? Степан уже устал, проголодался. Людмила, наверное, дома стряпала. К стряпне бутылочку надо… К тому же выходной, грех не выпить.
Но ужин прошел всухую, Людмила слышать не хотела о спиртном. Степан обещал ей это припомнить. Олег давно просил сделать полочку для книг, Степан все никак не мог собраться, было недосуг, и вот появилось свободное время, по телевизору смотреть нечего, спать рано. В 11 часов только Степан освободился, сделал полочку. Людмила уже легла. Степан с полчаса посмотрел телевизор и тоже лег.
6
В бытовой тоже была политика, было много недовольных правительством, ругали всех и вся. Степан быстро переоделся в рабочее. Зайцев с сумкой через плечо вышел в проход.
– Алексей! – закричал Степан. – Привет! Подожди! Ты вчера дома был
– Как был? – не понял Алексей.
– Где-то около трех
Алексей закатил глаза, вспоминая.
– За картошкой я ходил, а что?
– Я к тебе вчера заходил, тебя не было.
– Значит, за картошкой ходил.
– Врешь!
– Что мне врать.
Алексей мог и соврать, был себе на уме, с отпускных даже бутылку не поставил. В цехе был полумрак, горели только три правые лампы. Дверь в конторку, как всегда, была открыта, было накурено. Светляков ругался, что курили, но все равно курили.
– Здорово, братва! – глухо выкрикнул Пантелеев.
Не было Логинова, еще не пришел, он бы нашелся, что ответить, показал братву. Сапегина с Пашкой еще не было. Корнилов рассказывал фильм, беспрестанно шмыгая носом. Подошли Сапегин с Пашкой. Логинова все не было. Степан начал волноваться. Светляков прошел в конторку.