История Деборы Самсон
Шрифт:
– А вот и он, – пророкотал Генри Нокс, останавливаясь перед портретом с его тучным подобием. Он повернул голову в одну сторону, потом в другую и даже оглядел свой обтянутый жилетом живот.
Лишь после этого они с генералом Патерсоном проследовали к другим картинам. Они похвалили несколько полотен, комментируя каждое согласно тому, что знали об изображенном человеке. Солдат, получивший распределение прислуживать на приеме, обходил гостей с подносом, на котором стояли бокалы с вином. Генри Нокс взял бокал для себя и еще один для жены. Она приняла его, по-прежнему крепко держа меня за руку. Я начала потеть от растущего желания
– Вам нравятся эти портреты, Шертлифф? – добродушно осведомился Генри Нокс.
Я не понимала, отчего ему захотелось узнать мое мнение, но и он, и генерал Патерсон, и миссис Нокс смотрели на меня, ожидая ответа.
– Нет, сэр.
Мой ответ не был вежливым, но я меньше чувствовала себя мошенницей, когда говорила правду.
Судя по всему, генерал Нокс не ожидал подобной честности: он поперхнулся вином и поставил бокал на поднос, который проносили мимо.
– Но почему? – ахнул он.
– Я не понимаю, отчего художнику вздумалось добавить мягкости там, где ее и в помине нет, – пояснила я.
Генерал Патерсон слушал с выражением, которое я не могла разгадать.
– Прошу, продолжайте, – сказала миссис Нокс.
– До войны в городок, где я жил, пришел бродячий художник. Он расставил на траве картины, чтобы жители могли на них поглядеть. Его портреты мне тоже не понравились. Не потому, что он не был искусным портретистом. Он знал свое дело. – Я помолчала, чувствуя, как меня увлекает этот рассказ. – Его портреты были выполнены в одном стиле, и люди на них выглядели одинаково: большие выразительные глаза, бледная кожа, маленький рот, круглые щеки, небольшой подбородок. Быть может, тогдашняя мода требовала изображать мужчин и женщин похожими на херувимов, но я бы предпочел, чтобы людей запечатлевали такими, какие они есть, а не такими, какими их видит мода. Лица, которые были мне знакомы и которые я знаю теперь, худые и угловатые, с неидеальными чертами, с обветренной кожей. Такие лица мне нравятся много больше.
– Но ведь это выглядит неприятно, – проговорила миссис Нокс, хотя глаза у нее радостно блестели.
– Разве? – переспросила я.
– Конечно. А пухлое лицо – свидетельство богатства и положения в обществе.
– Я знаю. Но мы американцы. Мне бы хотелось, чтобы художник подчеркнул нашу силу и характер.
Она улыбнулась, а генерал Нокс кивнул:
– Хорошо сказано, юноша.
Генерал Патерсон лишь осушил свой бокал.
Я коротко поклонилась, желая уйти теперь, когда обо мне составилось хорошее впечатление.
– Оставьте за мной один танец, мистер Шертлифф. Я настаиваю. Мне бы хотелось еще вас послушать, – проговорила миссис Нокс и наконец выпустила мою руку.
Я снова поклонилась, ничего не пообещав, извинилась и отошла, неторопливо, но с бешено колотящимся сердцем. Я знала, что сделаю все, чтобы больше не встретиться с миссис Нокс.
Глава 21
Сносить пороки
Приглашенным офицерам и их дамам подали ужин, открыли бочки, вино потекло рекой, заиграла музыка, и мир преобразился. За тринадцатью тостами, каждый из которых сопровождался выстрелами из тринадцати пушек, последовали военные построения на обоих берегах реки; количество облаченных в форму, выстроенных рядами солдат волновало душу.
Когда начался бал, генерал Вашингтон провел миссис Нокс в павильон, где
Он танцевал с дюжиной дам, и не каждую из них я знала по имени. Я никогда не бывала на балу, но помнила движения почти всех танцев. Я была единственной дамой десятерых братьев в семействе Томас, а еще учила танцам школьников, чтобы развлечь их на переменах; правда, в школе я всегда исполняла мужскую партию. Я знала, что, не будь у меня другого выхода, я справилась бы и с ролью кавалера миссис Нокс, но мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
Мне казалось, что генерал танцует не так увлеченно, как главнокомандующий, и все же двигался он уверенно, а мне нравилось за ним наблюдать. Я втайне гордилась, как великолепно он выглядел. Да, я была лишь адъютантом. Но наглаженная форма генерала сияла, сапоги блестели, а не тронутые пудрой волосы были старательно зачесаны назад с красивого лба.
Если бы я не следила так внимательно за миссис Нокс и не хвалила себя за то, как хорош генерал и какой замечательный получился праздник, то, возможно, заметила бы, что происходило рядом. Кто-то назвал меня по имени, и я, рассеянно обернувшись, столкнулась лицом к лицу со своим прошлым.
– Роб? – повторил солдат приглушенным голосом, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Не Шертлифф, не Милашка, не Робби. Роб.
Растерянная, загнанная в угол, я смотрела, не понимая, кого вижу перед собой. Я не знала этого человека.
– Роб, это ты? – настойчиво повторил он.
Я замотала головой, отступила на шаг, и лишь тогда мое сердце угадало, кто это.
Он не стал выше или шире в плечах, но его лицо казалось изрытым ямами, а волосы поредели. На левой щеке виднелся неровный шрам, нескольких зубов не хватало, но улыбка, игравшая у него на губах, осталась прежней.
– Финеас? – произнесла я.
Я не смогла бы в тот момент отрицать, что знаю его, даже под дулом пистолета. Для этого понадобилось бы актерское мастерство, которым я не обладала. Я была слишком рада встрече с ним.
Он собирался меня обнять, но я остановила его, прижав руку к его груди. Тогда он накрыл мою ладонь своей и быстро, сильно, чуть не до синяков, сжал ее, а потом отпустил.
– Ма писала, что ты сбежала. Никто не знает, где ты. Но они что-то такое подозревали после того, как ты попыталась в первый раз. Твоя мать приезжала и расспрашивала о тебе. Говорила, что твой отец видел тебя в Нью-Бедфорде, хотя и не уверен, что это была ты.
Я поморщилась. В тот день я вела себя очень глупо.
– Прошло немало времени. Я в армии уже больше года.
Он покачал головой, по его переменившемуся лицу разлилось изумление.
– Я искал тебя. Если бы не искал, то проглядел бы. Из тебя вышел ладный парень.
– Ты меня искал? – Это мне не понравилось. Сердце у меня по-прежнему сильно колотилось, из-за тугого шейного платка стало тяжело дышать.
Он пожал плечами:
– Просто хотел убедиться, правда ли ты сбежала и сделала это. Но я и так знал. Не сомневался, что у тебя все получилось. Поэтому искал тебя.