История Деборы Самсон
Шрифт:
– Это не ответ, Джон, – возразила она. – Ты слышал, что мы здесь пережили благодаря Бенедикту Арнольду и этой ужасной мисс Шиппен. Я знала ее с тех пор, как она была ребенком. Это ничего не значит.
Когда британцы в семьдесят восьмом покинули Филадельфию, Бенедикта Арнольда назначили военным комендантом города. Вскоре он женился на Пегги Шиппен, молодой светской даме из богатой семьи лоялистов, которая, как поговаривали, подговорила мужа на предательство и все устроила.
– Арнольд был честолюбивым, высокомерным,
– Да, я ей доверяю, – ответил Джон. – И хочу, чтобы ты доверяла мне.
– Что это? – брезгливо морщась, спросила у меня Анна Холмс. В руках она держала повязку, которую я смастерила, чтобы стягивать грудь. Повязка потемнела, обтрепалась по краям и в таком состоянии была почти неузнаваемой.
– Корсет, – отвечала я.
Я сидела в ванне, наполненной водой и всеми мыслимыми солями и благовониями, а каждый дюйм моего обнаженного тела розовел, будучи тщательно отмытым и вычищенным. Решив помочь нам, миссис Холмс стиснула зубы и взялась за мое преображение с пылом, едва ли не превосходившим мой.
– Половина корсета?
– Да, мэм.
Она потребовала, чтобы я обо всем ей рассказала, и я рассказывала, отфыркиваясь, когда мне на голову лили воду, и краснея от макушки до пяток, когда она осматривала шрамы у меня на ноге и длинный выпуклый рубец на руке. Она ничего не упустила, а я все выдержала. Джона отправили готовиться к свадьбе, и он не мог меня защитить.
Портной прислал сундук с платьями, и Анна осмотрела каждую вещь:
– Это придется перешить. Совсем не годится. Только если отпороть манжеты и банты, а рукава переделать, – задумчиво рассуждала она. – Вы худая, черты лица у вас выразительные. Вам нужны чистые цвета и простые линии. Ничто не должно вас затмевать. Вас не нужно наряжать или прятать. Вас нужно… – нахмурилась она, подбирая верное слово, – нужно… выставить напоказ. А вот то, что нам нужно.
Она вынула из сундука платье яркого синего цвета – такого же, как военная форма колонистов. Сходство лишь усиливалось оттого, что спереди на нем, от ворота до самого подола, параллельными рядами тянулись золотые пуговицы.
– Вам придется надеть нижнюю юбку. Платье недостаточно длинное, но, если прибавить кружевных сборок у шеи и на запястьях, смотреться будет прекрасно.
Мне нечего было прибавить, я выбралась из ванны, вытерлась досуха и отдалась приготовлениям. Анна позвала на помощь двух служанок и вместе с ними принялась меня увязывать, сжимать, причесывать и колоть булавками. Мне показалось, что эта пытка длилась много часов.
– Вы худы, но великолепно сложены и замечательно высоки. Но мы сделаем вас еще выше. Во Франции дамы пудрят лица, но я нахожу эту моду отталкивающей. У вас чудесная кожа и изумительные глаза. Мы лишь нарумяним вам щеки, чуть подкрасим
Я не возражала, а она не спрашивала разрешения, но, когда она объявила, что я готова, отпустила служанок и подвела меня к зеркалу, я остолбенела, увидев плоды ее трудов.
– Я не могу дышать, – сказала я.
– И я тоже. Вы ошеломляюще хороши.
– Нет. Я и правда не могу дышать. Корсет слишком тугой.
– Вы и не должны дышать. Вам следует лишь пригубливать.
– Пригубливать?
– Да, дорогая. Пригубливать воздух. Вы не помните? Вы полтора года перематывали себе жгутом грудь и легкие. После такого корсет должен казаться вам детской игрой.
– Значит, солдат из меня лучше, чем женщина, – рассудила я, пытаясь дышать так, как посоветовала Анна.
– Женщина – не корсет, не платье и не ворох кудряшек. Вы всегда были женщиной. И, судя по всему, примечательной.
Ее заявление удивило меня, особенно после неприветливого приема, который она поначалу мне оказала. Она встретилась взглядом с моим отражением в зеркале и улыбнулась краешком губ:
– Мой брат ничего не делает сгоряча. Он много раз обдумывает мельчайшие подробности. А потом принимает решение и уже не меняет его. Он никогда не действует опрометчиво. Если он не сомневается в вас, то и я не могу сомневаться.
– Он потрясающий, – прошептала я. – Не знаю, как так получилось, что я нужна ему. Но я ему нужна. – Я помотала головой. – Поэтому я здесь.
Она рассмеялась и развернула меня к себе:
– Поэтому вы здесь. И нам пора идти.
– Я не могу ее спрятать, брат. Она слишком высока, – объявила Анна, когда мы начали спускаться по лестнице.
Джон ждал внизу, в вычищенной парадной форме, с сияющими эполетами. Он пристально всматривался в меня, чуть приоткрыв рот и склонив голову вбок. Будь моя воля, я бы съежилась от этого взгляда, но теперь мою осанку удерживал тугой корсет, пластинки которого врезались в спину.
– Она красавица, – признала Анна. – Ее лишь нужно было чуть привести в порядок.
– Красавица – это банальное слово, – выдохнул Джон. – Я не знаю, куда смотреть.
– Что, если нас увидят? – с беспокойством спросила я. – Что, если кто-то меня узнает?
Анна рассмеялась, а Джон покачал головой.
– Сегодня вы будете Деборой Самсон. Так я вас представлю. Ведь это ваше настоящее имя.
– Но какие дела могут связывать вас с Деборой Самсон и подобными ей? И ради чего я здесь?
– Вы давний друг семьи. Вы были подругой моей покойной жены. Вы происходите от одного из отцов-основателей нашей страны. А через час станете моей женой. Вот ради чего вы здесь.
– Но… что, если меня узнают? – снова спросила я.
– Узнают вас?
– Узнают во мне вашего адъютанта. Роберта Шертлиффа.
Анна ответила за Джона, стараясь меня успокоить:
– Вас не узнают. Быть красивой женщиной и притворяться шестнадцатилетним юношей – вот что по-настоящему сложно. А сегодня вам будет легко.