История довоенного Донбасса в символах. Точки
Шрифт:
– Время, – произнёс он, наконец. – Я думал, всё началось с него (Егор кивнул на покойника). Ошибся. Всё началось с тебя!
Он намеревался эффектно ткнуть в девушку пальцем, но что-то оборвалось в мускулах, и мигнуть не смог.
– Ерунда. Правильно я посоветовала выгнать тебя в три шеи, – задумчиво произнесла Настя.
Егор скрипуче рассмеялся и сказал:
– Матвеич меня оставит.
– Конечно, оставит. Если бы я знала, что выгонит, никогда бы не такого не написала бы. У тебя семья, ребёнок…
Он хотел что-то возразить, Настя твёрдо закончила:
– …
– Ты сама чокнутая, – сказал Егор.
– Возможно. – Настя сложила руки за спиной, приподнялась на носках, сразу же опустилась. – Лучше бы думали, что я побывала не на войне, а в сумасшедшем доме. Так более… правдоподобно… Мы сюда болтать пришли?
– Не совсем, – с усмешкой отозвался Егор.
Безо всякого отвращения Настя забралась на стул, поставленный вплотную к висевшему покойнику. Егор подумал, что своим дыханьем она может согреть висельнику кожу на шее. Как в танце, Егор обнял покойника, приподнял его, ощутил тяжесть тела, впервые за всё время пребывания в квартире ощутил тошноту, услышал, как щёлкнули ножницы в руках Насти, – толстая верёвка с разлохмаченным концом упала Егору на лицо. Труп на пол он уложил поспешно, отпрянул назад, едва не столкнув с места электроплиту. Здесь во всех квартирах стояли электроплиты, дом с «малосемейными» квартирами, временное жильё…
– … и здесь нет телефонов, – вслух завершил Егор, испытывая дикое желание вытереть губы рукавом куртки.
Настенька несмело протянула ему мобильник. Когда он пообщался с диспетчером «скорой помощи», девушка посоветовала захватить с собой шприцы, и вспомнить к чему он здесь прикасался. Невидимая галёрка провинциального драмтеатра взорвалась овацией, приветствуя хладнокровность и предусмотрительность девушки с разноцветными глазами.
Заждавшийся Пашка не выдержал, бросил свой зонт на капот автомобиля, как и все дети, он не видел в вещах ничего ценного, бросился к отцу со всех ног.
Из автомобиля с озабоченным лицом вышел Бероев.
На прибывшую «неотложку» все четверо смотрели из салона автомобиля Егора.
– Пап, а что, там кто-то заболел? – заинтересовано спросил Пашка, единственный из всех, кому удавалось стоять в салоне автомобиля в полный рост.
– Нет, – вдруг ответила Настя. – Просто врачи приехали к себе домой. У них ведь тоже есть дом. У всех есть свой дом.
– А у лётчиков?
– И у лётчиков.
– А у водителей?
– И у водителей.
– И у водителей трамваев? – с откровенным сомнением поинтересовался мальчик…
Сославшись на свои какие-то дела, Бероев оставил их общество. Егор подумал, что тому, скорее всего, наскучило такое времяпровождение. Чего нельзя было сказать о Пашке.
– Пап, а давай ещё погуляем, поездим куда-нибудь…
– Любой каприз, – пробормотал Егор.
Монотонная масса-впечатление начала покрываться пятнами. Их можно было принять за пятна на трупе…
– Куда вы теперь? – спросила Настя, заглянув в приоткрытую дверь.
– Садись, – сказал ей Егор.
– Мне на…
– А вы поедете с нами? – с затаенной надеждой спросил
– Наоборот, – сказал Егор. – Мы поедем с Анастасией… Как вас по отчеству?..
– Тоже Егорович, наверное, – задумчиво предположил Пашка…
Эффектного завершения прогулки не получилось: в автомобиле кончился бензин. Ещё одна непредсказуемая проблема, которую Пашка прокомментировать не смог. Он спал.
Зато проблема эта вызвала у Егора смех, мелкий, сотрясающий всё тело, он даже из машины вышел, опасался потревожить сон своего ребенка, поставил руки на пояс, смотрел в остывающий день, а когда обернулся, увидел, как Настенька держит его сына на руках, довольно умело, однако всё равно было заметно, что вес пятилетнего мальчика для неё проблема куда большая, чем отсутствие бензина в автомобиле…
– Испачкает, – сказал девушка.
– Ерунда, – отозвался Егор.
Пейзажи в окнах поезда метрополитена отсутствуют, всё компенсирует непривычный сыроватый запах.
– Тебе виднее, – равнодушно сказала Настя. Ей досталась половинка Пашкиного тела; другая половинка размещалась на коленях Егора. Тем не менее, сидели они не вплотную, неосознанно соблюдали осторожность: не любовники.
И не собирались ими становиться.
– Тебе неслыханно повезло, – пробормотал Егор.
– Знаю, – кивнула Настя. – Всех предыдущих твоих подруг твой сын воспринимал, как попытку найти замену его матери…
– Сама догадалась?
– Глупости. Всё – глупости…
Прямо напротив них сидел пожилой мужчина, с не совсем здоровым лицом. Егору было наплевать на здоровье полустарика, – на запястье того виднелись часы, определённо электронные, поскольку сквозь шум движения метрополитена Егор различил музыку. Также он был уверен, что Настя тоже видела часы, но не задаёт вопроса, потому что цвет лица мужчины действительно не был здоров… ещё выдохнешь не так – и развалится человек, рассыплется на фрагменты.
– Ты уезжаешь?
– Да.
– В Город?
– Да.
– Потому и посоветовала меня уволить?
– Да.
Пашка зашевелился, почесал во сне нос; перевернулся лицом к Настеньке, основательно замарав ногами куртку отца.
– Я же говорила, – произнесла девушка.
Егор её не слышал. После очередной малолюдной станции – их названия не объявлялись в репродукторах, метрополитен экономил на всём, – он заговорил вновь:
– Мне почему-то всегда казалось, что Города на самом деле нет, всё это чушь собачья, вроде как сказки о летающих тарелках…
– Так оно и есть, – Настя говорила, глядя в его отражение в окне напротив, поверх мужчины с часами. – Вот, прилетит тарелка, и я опять улечу. Уже ноябрь…
Должен был быть какой-то ритуал, думал Егор, как вот встречал выпускников, или друзей-однополчан.
Бероев тоже наверняка уедет. Сотни бывших студентов сахаровского университет соберутся в одно время, в одном месте. В течении всей своей жизни они будут перемещаться с места на место, обречённые носить ярлык «новых временных сотрудников», никогда не найдут покоя, но всегда будут возвращаться в…